Джесси Байок
(Jesse Byock)

Исландский альтинг:
заря парламентской демократии

Источник:

Jesse Byock. “The Icelandic Althing: Dawn of Parliamentary Democracy.” In Heritage and Identity: Shaping the Nations of the North, ed. J. M. Fladmark, pp 1–18. The Heyerdahl Institute and Robert Gordon University. Donhead St. Mary, Shaftesbury: Donhead, 2002, pp. 1–18.

Об авторе:

Джесси Льюис Байок — профессор древнесеверной и средневековой скандинавистики Котсеновского института археологии при Университете штата Калифорния в Лос-Анджелесе (UCLA1’s Cotsen Institute of Archaeology). Он — специалист по исследованию эпохи викингов и североатлантического региона, является автором многочисленных статей и книг по истории эпохи викингов, обществу и сагам, включая такие книги как «Эпоха викингов в Исландии» (Viking Age Iceland, Penguin Books), «Средневековая Исландия: общество, саги и власть» (Medieval Iceland: Society, Sagas, and Power, University of California Press), «Распря в Исландской саге» (Feud in the Icelandic Saga, University of California Press), и «Исландия в век саг» (Island i Sagatiden, C.A. Reitzel). Дж. Байок перевёл на английский с древнесеверного «Сагу о Вёльсунгах» (The Saga of the Volsungs: The Norse Epic of Sigurd the Dragon Slayer, Penguin Classics) и «Сагу о конунге Хрольве Жердинке» (The Saga of King Hrolf Kraki, Penguin Classics). Как исследователь и лектор профессор Байок имеет степень доктора философии Гарвардского университета.

Ещё с XIX в. существует представление, что Исландия эпохи викингов была демократичной и практически являлась ранней республикой. В середине двадцатого века, однако, эта идея стала непопулярной среди исследователей. Тем не менее, мы можем спросить сами себя, действительно ли это устаревшее представление является неправильным? Или, возможно, что годы расстановки акцентов на классовой борьбе и подобных проблемах исказили наше восприятие политической экономики ранней Исландии до такой степени, что ребенок оказался вместе с водой выплеснут из ванны? В достаточной мере верно, что ранняя Исландия от десятого до двенадцатого столетия не была ни полностью демократичной по своим процедурам, ни полностью республиканской по своим структурам. И, все же, как мы должны интерпретировать очевидные эгалитарные тенденции, личные свободы, и политическое и юридическое предоставление гражданских прав, столь поразительно очевидное в исторических, юридических, и литературных источниках средневековой Исландии? Поскольку мы вступаем в двадцать первое столетие, возможно, пора заново осмыслить этот вопрос.

Исландия эпохи викингов, пусть и не полностью демократичная, была, однако, средневековым обществом с необычайно сильными прото-демократическими и республиканскими тенденциями. От девятого до тринадцатого столетия это был долгосрочный эксперимент ранней западной государственной формации, и ранняя Исландия заслуживает намного более важного места в исследовании европейских и, возможно, мировых обществ, чем она занимала до сегодняшнего дня. В этой работе я сосредоточу свое внимание на древнеисландском Альтинге, парламенте эпохи викингов в Исландии, который была изначально учреждён около 930 года. При рассмотрении Альтинга я исследую прото-демократическое правление, которое продлилось в Исландии до 1264 года, когда страна потеряла свою средневековую независимость из-за агрессивной политики, проводимой Норвежской Короной в тринадцатом столетии.

Исторический контекст

У Альтинга, как властного института общества иммигрантов, были свои корни в среде поселенцев Исландии девятого века. Мореплаватели, которые первыми заселили Исландию в это время, не являлись частью запланированной миграции, политического движения или организованного завоевания. В отличие от многих более поздних европейских исследователей и колонистов, северные первопроходцы и поселенцы не приобретали территорию для королей или ради установления религиозной иерархии. Путешествия эпохи викингов в далекую Северную Атлантику предпринимались независимыми людьми и были частью 300-летней эпохи морской экспансии, которая привела к тому, что скандинавские народы обосновались на Шетландских, Оркнейских и Гебридских островах, части Шотландии и Ирландии, на Фарерских островах, в Исландии, Гренландии и Финляндии.

Заселение и последующее развитие Исландии — значительная глава в этой истории североатлантической миграции. Остров был обнаружен приблизительно в 850 г. (или, возможно, несколько ранее) скандинавскими моряками, которых, вероятно, сбились с курса. Вскоре после этого весть про обширные свободные земли на острове распространилась по всему Северовикингскому культурному ареалу, который простирался от Норвегии и материковой Скандинавии — и до Ирландии. Многие из северных поселенцев были выходцами из поселений викингов в Ирландии, Шотландии и на Гебридах, они приводили с собой гэльских жен, спутников и рабов2. Большинство иммигрантов в Исландии были свободными хозяевами3. Среди них имелось некоторое, относительно небольшое, число скандинавских, главным образом норвежских, вождей, которые, однако, не возглавляли колонизацию, но стали независимыми поселенцами. Первые поселенцы были мужчинами и женщинами, действовавшими из личной заинтересованности. Они воспользовались случаем, переправив свои семьи, своё имущество, и свой скот через 600 миль (почти 1 000 километров) по Северной Атлантике в поисках земли.

Средневековый общественный строй Исландии отразил условия заселения острова. Как культурное целое, иммигранты происходили из обществ со смешанной морской и сельскохозяйственной экономикой и принесли с собой знания и ожидания европейской экономической системы Железного века. Отсутствие местного населения на столь большом острове было необычной особенностью, которая позволила колонистам роскошь расселения в любом месте на их выбор. Поскольку не было никаких враждебных коренных жителей — Исландия была необитаема за исключением некоторых кельтских монахов-отшельников — поселенцы наслаждались редкой свободой приспособиться выборочно к новой среде. В таких граничных условиях они создали разбросанные поселения в соответствии с доступностью ресурсов.

Приблизительно за 60 лет landnám (буквально «взятие земли», 870–930 гг.) по крайней мере десять тысяч человек, а, возможно, и целых двадцать тысяч, иммигрировали в Исландию. Первоначальный период был временем бума, когда имелось достаточно свободной земли, которую можно было занять.

Учреждение Альтинга: последовательность изменений

Задачей, стоящей перед исландскими иммигрантами, было процветание на пустынном острове. В процессе её решения поселенцы создали общество, обладающее целой смесью атрибутов. Начиная с десятого столетия, с завершением landnám или «взятия земли», они установили Альтинг (ок. 930 г.). Это учреждение служило общим собранием для целой страны, отвечая потребности в центральном регулирующем органе. Благодаря Альтингу, который выглядит удивительно республиканским, Исландия функционировала как единое сообщество всего острова. Исландия была децентрализованным, расслоенным обществом, действующим при смешении догосударственных признаков и государственных учреждений. Поселенцы начали с учреждения местных тингов или собраний, которые были главной площадкой для свободных людей и аристократов ещё при древнем скандинавском и германском общественном укладе. Однако поселенцы внесли некоторые решающие изменения в традиционный скандинавский тинг, и эти изменения, в свою очередь, поменяли политическое и правительственное равновесие сил. Исландцы начала десятого столетия исключили влияние владык с властью принудительного характера и расширили мандат собрания так, чтобы целиком заполнить спектр интересов владеющих землей свободных крестьян.

Результат этих изменений преобразовал скандинавский законодательный орган, который служил посредником между свободными людьми и владычествующими вождями в исландскую правительственную систему без владык вообще. Ядром исландского правления был Альтинг, национальное собрание свободных людей4, что работало через социополитическую систему, в которой правительственная элита, годи (goðar)5 или предводители6 (единственно и являвшиеся годи), не были связаны формальной иерархией. Теоретически и часто фактически, все годи действовали как равные. В своих локальных регионах они не были ни военачальниками, ни малыми королями. Отсутствие местных военных вождей находилось в соответствии с природой общества, которое развивалось в Исландии. В Североатлантическом регионе Исландия эпохи викингов была слишком отдаленной, чтобы подвергнуться нападению из Европы. На этом, очень большом острове группа поселенцев позднеевропейского Железного века сформировала культурную общность и использовала в своих интересах безопасность, предоставленную океанским расстоянием, чтобы устранить командную иерархию и налогообложение, необходимые для защиты. Писавший в 1901 г. историк права Джеймс Брюс подвел итог ситуации следующим образом7:

В Исландии, где не было такой потребности в защите, где не было никакого внешнего врага, и где люди жили, рассеянные в крошечных группах по краю обширной внутренней пустыни, исполнительная власть не была предоставлена никому, имелись тщательно продуманные меры предосторожности, чтобы обеспечить права меньших общин, составлявших Республику, и жрецов-предводителей, которые представляли эти общины.

Реальные события, которые лежат за историей основания исландского правления, не зафиксированы и о них можно только строить предположения. Согласно «Книге об исландцах», написанной исландским историком Ари Мудрым приблизительно в 1122 г., человека по имени Ульвльот послали в Норвегию, вероятно в 920 г., чтобы приспособить западно-норвежские законы тинга острова Гула8 (Гулатинг, Gulaþing) к исландским насущным потребностям9. Некоторые учёные обоснованно сомневаются относительно подлинности истории Ари. Они предполагают, что Гулатинг и его закон были не древней традицией, а появились уже после учреждения Альтинга в Исландии10. Вызывает вопросы и цель Ари при рассказе этой истории. Из-за собственных политических и семейных связей, Ари, возможно, сильно преувеличил в своих писаниях важность норвежского влияния, маскируя влияние других скандинавских стран и кельтских иммигрантов. Относительно последнего можно вспомнить, что есть названия мест, особенно в Западной четверти, такие как Brjánslækur (Ручей Бриана) и Patreksfjörður (Фьорд Патрика), которые придают правдоподобие версии кельтского присутствия. Если Ульвльот, как Ари говорит, действительно предпринял свою поездку обратно в Норвегию, то его задача состояла в том, вероятно, чтобы внести ясность в определенных вопросах, в которых исландцы, при создании своих собственных законов, не были уверены, а не привозить домой весь свод законов. И, что наиболее важно, законы тинга Гула и ранние законы эпохи свободы под названием Grágás11 демонстрируют немного согласованных общих черт.

Безотносительно правдивости истории Ари, децентрализованное правительство, специально предназначенное, чтобы удовлетворить потребности Исландии, было созданно приблизительно к 930 году. Первоначально, кажется, было приблизительно 36 общин-годордов (goðord), и большее число годи (goðar), так как каждый годорд мог быть разделен между двумя или более людьми, каждый из которых был предводителем. Число годи в первые столетия превосходило, возможно, в два или более раз число годордов. Выбор делался на основе родовых союзов и местной популярности. Хотя ученые, в целом, соглашаются с тем, что не было никакой правительственной или социальной структуры, которая, возможно, послужила бы непосредственно моделью для исландского института предводителей, слово goði, которое выводится из древнесеверного слова, обозначающего «бога» (goð), и которое указывает на древние сакральные связи, не было новым. Именно оно могло быть записано рунами в Норвегии около 400 года, и оно было найдено на нескольких датских рунических камнях с острова Фюна, датированных девятым и, возможно, началом десятого столетия12.

Институт Альтинга, его компоненты и роль

Как государственное учреждение, Альтинг был сосредоточением информации, центром, объединяющим всю Исландию. Это было ежегодное собрание всех годи (goðar), каждого из которых сопровождало некоторое число его сторонников, называемых тингманнами (þingmenn). Это наиболее значительное собрание, которое проводилось на Þingvöllr (совр. Тингвеллир, Равнина Тинга) в юго-западной части острова в течение двух недель в июне, во время периода непрерывного светового дня и наиболее ясной погоды. Задачей Альтинга было нечто большее, чем управление страной. В это летнее время, когда путешествие было наиболее легким, сотни жителей на всем пространстве Исландии, включая бродячих торговцев, пивоваров, купцов, и молодых людей, достигших совершеннолетия и ищущих пару, сходились на берегу Реки Топора (Öxará), пересекая место Альтинга, Þingvöllr, с его большим озером и скалами поодаль, край великой природной красоты. В течение двух недель ущелья и лавовые поля становились национальной столицей. Здесь дружба и политические союзы завязывались, продлевались или оказывались разрушенными; здесь знакомились с новостями, приносили клятвы; здесь рассказывали истории и вели дела.

Основной функцией Альтинга было собрание законодательного или судебного совета, называемого Лёгретта или Лагретта (Lögrétta)13. Здесь, предводители рассматривали старые законы и создавали новые. Только предводители имели право голосовать в Лёгретте, но каждый из них приводил на заседания совета двух советников. Когда двое или больше человек разделяли положение лидера общины, только один из них посещал Лёгретту и выполнял другие официальные обязанности предводителя на Альтинге. Лёгретта была также уполномочена объявлять вне закона. Эта законодательная власть, которая стояла в центре Исландии времён древней свободы, представляла и интересы страны в международных делах, заключая соглашения, такие как, например, с норвежским королем Олафом Харальдссоном (1015–1030 гг.), которое определяло статус исландцев в Норвегии и норвежцев в Исландии.

Формально правительство в Альтинге было публичным. Лёгретта и суды проводились под открытым небом. В Лёгретте участники сидели на скамьях, расположенных по трём концентрическим окружностям. Годи занимали скамьи среднего круга, в то время как их советники из свободных хозяев сидели на внутренних и внешних скамьях. Таким образом, каждый предводитель сидел с одним полноправным свободным человеком перед собой и другим позади себя, и, почти наверняка, его решения умерялись и их советом. Единственным постоянным сооружением на Þingvöllr была небольшая церковь, построенная после обращения острова, и хутор. Вторая небольшая церковь была выстроена, вероятно, в 1118 г. Большинство людей временные палатки бросало, но годи и другие важные персоны поддерживали землянки из торфа из года в год; на время собрания их сверху покрывали домотканым сукном в качестве крыши.14

С начала эпохи свободы Исландии и до её конца главным местным должностным лицом был законоговоритель (lögsögumaðr), который избирался председателем Лёгретты на трехлетний срок. Ежегодно, на Скале Закона (lögberg), законоговоритель читал по памяти одну треть законов. На этой церемонии обязательным было присутствие каждого годи или двух заместителей, отобранных из числа советников в Лёгретту. Они и другие заинтересованные стороны сидели вокруг на травянистом склоне, вероятно предлагая уточнения или исправления и принимая участие в обсуждении юридических вопросов. Среди прочих обязанностей законоговоритель должен был объявлять публично о любых законах, принятых Лёгреттой. При необходимости Лёгретта могла также обратиться к законоговорителю с просьбой привести любую часть закона её участникам, нуждающимся в рассмотрении законодательства. Если законоговоритель сталкивался со сложным местом в законе или провалом в памяти, он был обязан проконсультироваться с пятью или более знатоками закона (lögmenn)15.

Хотя положение законоговорителя было почётным, оно давало немного или не давало вовсе официальной власти тому, кто его занимал. Законоговорителю разрешалось принимать чью-то сторону и участвовать в тяжбе и в распре как частному лицу. Мы не знаем, до какой степени законоговоритель решал, какие нормы права приводить, и выбор, вероятно, предоставлял ему некоторые рычаги влияния. Так как законоговоритель действовал в качестве авторитета, готового отвечать на вопросы только когда их задают, его обязанностью было надлежащие вопросы изучить. В значительной степени знание их передавалось через пересказ историй или саги о спорах, вражде, судебных делах и достигнутых соглашениях-мировых в суде и вне его. Имена и обязанности законоговорителей сохранены в источниках. Ари Мудрый датирует описываемые события, называя имя действующего законоговорителя16.

«Высший годи», или алльсхерьяргоди (allsherjargoði), был другим видным должностным лицом в эпоху древнеисландской свободы. Он действовал как церемониальный глава страны, роль главного предводителя была в значительной степени одним из обрядов. Должность его включала обязанность освящения Альтинга и установления границ для различных частей места собрания. Освящение отмечало официальное открытие собрания. Должность алльсхерьяргоди была занята человеком, который являлся владельцем наследственного годорда Торстейна Ингольвссона, сына первого поселенца Исландии Ингольва Арнарсона. Возможно, что эта честь была предоставлена Торстейну и его потомкам с учетом помощи, оказанной в то время, когда был учреждён Альтинг.

Реформы управления середины 960-х гг.

Альтинг, основанный в 930 г., не был неизменным учреждением, Это был центр управления17, чье развитие за последующее столетие служило преобразованию политики и управления в устойчивую и работоспособную систему. Событием первостепенной важности были законодательные реформы середины 960 гг. Эти сложные реформы, которые выполнялись на абсолютно дописьменной стадии культуры, были проведены вслед за серьезным столкновением между двумя влиятельными предводителями, Тордом Ревуном (Þórðr gellir, Торд Геллир) и Оддом из Междуречья (Tungu-Oddr, Тунгу-Оддом18)19.

Альтинг, в форме, первоначально определённой в 930г., кажется, не включал суды. Суды были учреждены на местной основе поселенцами и их первыми потомками как элементы региональных тингов или собраний, и к середине десятого столетия, спустя 20 или 30 лет после учреждения Альтинга, было, по-видимому, двенадцать региональных весенних собраний-тингов (várþing), распределенных достаточно равномерно по периметру страны. Только про два из них, Kjalarnes þing (Тинг Килевого мыса) и Þórsnes þing (Тинг Мыса Тора), известно, что они предшествовали учреждению Альтинга.

Однако, эффективными местные суды были только для решения местных же споров, система оказалась не способной сдержать насилие в конкретном случае конфликта между Тордом Ревуном и Оддом из Междуречья, и, как следствие, исландцы пришли к соглашению на Альтинге реорганизовать судебную систему так, чтобы она была сосредоточена вокруг Альтинга, который мог более успешно урегулировать распри.

Изменения принесли единство стране таким образом, который укрепил зарождающуюся, в чем-то республиканскую форму организации. Первоначальный закон гласил, что дело о непредумышленном убийстве должно быть рассмотрено на местном собрании, наиболее близком к месту убийства. Это соглашение, по-видимому, работало при регулировании споров среди людей, которые жили в области одного тинга, но ответчику из другой местности было бы трудно ожидать, что соблюдение его прав получит поддержку на территории, являющейся родной для его обвинителя. Чтобы исправить этот потенциальный дисбаланс, закон был изменен. Подобные случаи теперь было разрешено выносить на Альтинг, где были учреждены четыре новых суда, по одному для каждой четверти острова. Мы можем кратко увидеть описание этого развития в «Книге об исландцах» Ари (глава 220):

Большая тяжба была на тинге между Тордом Ревуном, сыном Олейва Фейлана, и Оддом, прозванным Одд из Междуречья. Он был с Городищенского Фьорда. Торвальд, его сын, вместе с Куриным Ториром сожгли Торкеля, сына Сонного Кетиля, в Долинах Арнольва. Торд Ревун был во главе обвинения, поскольку Херстейн, сын Торкеля, сына Сонного Кетиля был женат на Торунн, дочери его сестры. Она была дочь Хельги и Гуннара, сестра Йофрид, на которой женился Торстейн, сын Эгиля.

Они приехали на тот тинг, что был в Городищенском Фьорде в том месте, что позже было названо Мыс Тинга. Там был тогда закон, по которому обвинение в убийстве должно было вноситься в наиболее близкий к месту убийства тинг. А они бились там, и тинг не мог проводиться по закону. Там пал Торольв Лис, брат Альва из Долин, из людей Торда Ревуна.

Когда потом приехали виновные на альтинг, то они там сражались опять. Тогда погибли люди Одда, пока Куриный Торир не был признан вне закона и затем убит вместе с теми, кто был на сожжении.

Тогда Торд Ревун сказал речь на Скале Закона, касающуюся того, как плохо людям ездить на чужие тинги для предъявления обвинения в убийстве или ранении. И он поведал, что случилось с ним до того, как смог довести это дело до закона, и что многие испытают трудности, если такое положение вещей не будет исправлено.

Тогда земля была поделена на четверти так, что в каждой четверти стало по три тинга, и тяжбы должны были рассматриваться там же, откуда были люди.

С разделением острова на четверти были учреждены четыре новых суда четверти (fjórðungsdómar; в ед.ч. fjórðungsdómr; dómr означает суд) на Альтинге. Они собирались ежегодно и были судами первой инстанции. Это означало, что люди из любой четверти могли начать тяжбу на Альтинге, а не на местном весеннем собрании (várþing), если вопрос вёл к более чем минимальным последствиям. Суды четвертей также служили судами аппеляционными — случай, который заходил в тупик на весеннем тинге, мог быть передан в суд четверти соответствующей области на Альтинге. Деление острова на четверти потребовало установки полноправных предводительств в количестве 39ти. Западная, Южная и Восточная четверти имели, каждая, по три весенних тинга — собрания под объединенным контролем трех предводителей, давая в общей сложности девять предводительств в каждой четверти. В то же самое время к Северной Четверти был добавлен четвертый várþing. Комбинация географических условий и нужд людей в самой густонаселенной четверти Исландии потребовали четырех собраний, на одно больше, чем в каждой из других четвертей. Ари Мудрый также рассказывает о таком развитии событий21:

А вот в Северной Четверти было четыре [тинга], потому там не удалось достичь согласия. Люди, жившие на севере в Островном Фьорде, не пожелали посещать тинг Мысового Фьорда, что был к западу22.

В Северной Четверти, таким образом, было двенадцать годи (goðar), хотя её три новых предводителя не были уполномочены назначать судей на суды четверти. Чтобы поддержать равновесие сил среди четвертей на Альтинге, звание goði было присвоено трем новым предводителям из Восточной, Западной, и Южных четвертей, приведя тем общее количество goðar к 48. Эти девять новых годи заседали в исландском законодательном собрании, но не имели права назначать судей на судах четверти или даже принимать участие в местных собраниях как предводители23.

Этими мерами исландцы, после испытательного срока в три десятилетия, выправили самые серьезные проблемы исходной системы управления. Наличие столь обширной системы судопроизводства не означало, что все споры разрешались в суде. Ко многим, возможно даже большинству из них, это не относилось. Суды устанавливали стандарт, которого придерживались во внесудебном посредничестве и другие решениях, и урегулирование по закону могло быть достигнуто даже при том, что случай не был формально передан в суд. Если частного решения путем переговоров не удавалось достичь, то одна из сторон могла обратиться к арене публичных судов. То, что такое действие вовлекло бы третьи лица в то, что иначе оставалось бы делом личным, было фактором, который поощрял частное урегулирование конфликтов. Саги часто рисуют нам случаи, происходящие из-за упорства в споре, и эскалацию вражды, но большинство урегулирований спорных вопросов было обыденным, не достойным саги.

Реформы середины 960-х гг. вновь подтвердили по существу децентрализованную природу ранних властных и судебных структур, что базировались на отношениях взаимной зависимости между вождем и тингманнами. Более централизованная судебная система, ставшая результатом реформ, известна нам из законов и саг. Она обеспечивала Исландию юридическими и судебными структурами, которые действовали в качестве сбалансированной системы. У местных групп из любой части страны был равный доступ к центральному Альтингу, где также поддерживался пропорциональный баланс предводителей и судей от различных четвертей.

Лидеры и сторонники

Система Альтинга, которая появилась в десятом столетии, превращала Исландию в одно юридическое сообщество; это была наибольшая группа людей, чьей обязанностью было завершать борьбу мирным соглашением, и, одновременно, Альтинг являлся механизмом для подготовки таких решений. Годи и их не-родовая группировка последователей формировали главные подгруппы в пределах этого политически и законодательно определённого мира. Фактом первоочерёдной важности было то, что годи не были хозяевами своих территорий, скорее они были лидерами небольших заинтересованных групп, состоящих из свободных хозяев. Важным был факт, что последние сохранили право выбрать предводителя и, следовательно, группу, которой они должны проявлять преданность.

Крестьяне-хозяева не избирали своего годи непосредственно на выборах, они выбирали одного из числа, зачастую немалого, соперничающих годи в четверти. В избранных лидерах свободные хозяева (то есть, большинство, крестьян) полагались на то, что существенных различий между предводителями и обычными хуторянами в ранней Исландии было немного. Годи сами являлись видными региональными хозяевами-хуторянами, и исландские вожди были тем, что антропологи называют «местными большими людьми». Как лидеры, годи имели дело непосредственно со своими сторонниками, и если они хотели на них опираться, то должны были предоставлять тем свою помощь. Grágás, средневековые законы Исландии, ясно определяет право свободного человека выбрать своего годи24, что есть верный признак нетерриториальной концепции власти25:

Человек должен объявить себя в тинге [т.е. частью группы собрания предводителя] у любого годи, которого он пожелает. И он, и предводитель должны назвать своих свидетелей, чтобы засвидетельствовать, что он [хозяин] объявляет себя, вместе со своей семьей и хозяйством и домашним скотом, в тинге [с предводителями].

И что другой принимает его.

И после выбора годи26, хозяин не был навсегда связан с ним, но имел право изменить выбор27:

Если человек хочет объявить себя вне тинга [относящегося к его годи], законом будет, что он объявляет про то на весеннем тинге [местном собрании], если он вступает в тинг, относящийся к другому годи, который является годи того же самого весеннего тинга. Также, если он вступает в тинг, относящийся к другому годи, у которого есть группа собрания в пределах того же самого района тинга, законом будет, что на Альтинге он объявляет себя вне трети собрания предводителя [сторонники предводителя названы одной третью, поскольку имелось три предводителя] на высоком суде с lögberg [Скалы Закона], если годи слушает [или слышит]. Если годи не слушает, то он должен сказать это ему непосредственно, и в том случае законом будет, что он объявит себя вне тинга в присутствии своих свидетелей. И в тот же день он должен объявить в тинге, относящемся к другому годи.

Таким же образом предводитель мог прервать отношения с тингманном28:

Если годи хочет объявить себя вне тинга с тингманном [таким образом прекращая их отношения в тинге], то он должен уведомить его [тингманна] за две недели до весеннего тинга или ещё раньше. И затем будет законом, что он должен сказать человеку на весеннем тинге.

На практике свободное применение права сменить лидеров — существенный элемент во взаимоотношениях вождя и хуторянина — было умерено традициями личной и семейной преданности так же, как и практическими соображениями, такими как проживание близко к предводителям. Хотя свободные люди, вероятно, меняли предводителей не чаще, чем современный гражданин меняет политическую партию, все же выбор был доступен. Хозяева, особенно богатые и видные, будучи неудовлетворенными, могли бы перенести свою преданность на другого. В чрезвычайных случаях недовольные крестьяне переезжали в другие области29. Хотя законы оставляют впечатление, что все свободные люди были обязаны быть в тинге с предводителем, вероятно, особенно в отсутствие аналога полицейской власти, что некоторые свободные предпочитали не вступать в такие отношения. Это кажется повсеместным в средневековой Европе для таких четких прото-демократических тенденций.

Система с законом в своей основе

Реформы середины 960-х затронули тип имевших место усобиц. Урегулирование раздоров, которое во многих обществах является частным и внезаконным делом, было перенесено на суды Альтинга, где формализированными общественными способами достигалось общее согласие во мнении30. Поставить усобицу в центр общественной и юридической жизни было делом сложным, и исландцы проверили на практике ряд судов. Одно собрание четверти (fjórðungaþing) было посвящено полностью правовым вопросам каждой четверти и было следующим нововведением, учреждённым через некоторое время после реформ середины 960 гг. Четыре fjórðungaþing, кажется, были недолгим экспериментом. О них имеется мало информации, и они находились в тени судов Альтинга. Обычно считается, что эта практика была вскоре прекращена31, собрания четверти не учтены среди регулярно созываемых собраний. Grágás называет их только единожды и не упоминает как регулярно действующие32.

После короткого периода проб и ошибок в использовании различных судебных сообществ, исландцы пришли к выводу, что суды четвертей на Альтинге лучше удовлетворяют их нужды при решении серьёзных проблем, чем местные собрания или весенние тинги по всей стране. На Альтинге дело обычно слушалось в суде четверти, в которой проживал ответчик. Эта система ежегодных судов Альтинга строилась на представлении о беспристрастности, включая сильное желание избежать влияния чьих-то приверженцев. Источники не говорят точно, заседало ли 36 судей в каждом из этих четырех судов на Альтинге или для всех судов четвертей было выбрано их в общей сложности 3633. Так как в судах в местном весеннем тинге (várþing) заседало 36 судей, большинство экспертов ныне полагает, что судей в судах четвертей на Альтинге было столько же. Для обеспечения беспристрастности судей назначали по жребию на каждый из судов четверти34. Человек, который начинал иск на Альтинг или человек, который по иску на нём вызывался, таким образом, имел дело с одним из четырех судов, чьи группы судей были собраны со всех четырех географических частей страны.

Группы судей действовали как своего рода жюри или, иногда, как осведомлённые свидетели со властью проверять фактический вес доказательств и выносить приговор. Работа судейских коллегий, собранных из свободных людей, гарантировала, что широкие слои населения будут вовлечены вынесение судебных решений. Народный характер судов Альтинга проявлялся в составе групп судей. Хранители «старых и полных предводительств», как говорили о 36 дореформенных годордах, назначали, каждый, судьей из своего собственного округа. Эти судьи должны были быть свободными мужчинами не менее чем двенадцати лет от роду, и юный возраст начала допуска к должности судьи отражает, возможно, желание подготовить молодых мужчин, с самых ранних лет, ко вхождению в систему по поддержанию мира. Судьи должны были иметь постоянное место жительства и быть ответственными за свои обязательства и клятвы.

Альтинг созывался в четверг вечером, и на следующий день назначались все судьи. В субботу кандидатам можно было дать отвод и отозвать по различным причинам, таким, например, как родственные связи. Процесс, которым на всём протяжении управляли строгие процедурные правила, был открыт для общественного наблюдения. Система назначения судей, сверх того, препятствовала регионализму; хозяева знакомились с проблемами и спорами в других четвертях, и решения суда были стандартизированы по всей стране. Таким образом, большой сегмент политически весомого населения участвовал в процессе принятия решений. Важность вовлечения большого числа хозяев в качестве судей нельзя преуменьшать. Это был существенный элемент прото-демократической системы предоставления гражданских прав.

Приговоры в судах Альтинга должны были быть почти единогласными, чтобы избежать юридических тупиков; ситуация по закону считалась зашедшей в тупик, если шесть или более судей оставались несогласными с общим решением. В том случае, когда группа судей имела два противоположных суждения, каждое из которых одобрялось лишь одной из спорящих сторон, и без возможности вынести вердикт по закону, дело возвращалось его участникам, и такая ситуация продолжалась, пока, в конце концов, не был учреждён апелляционный суд, как обсуждается ниже. Хотя суд был доступен для каждого свободного человека, успех в судебных прениях часто зависел от способности истца собрать политическую поддержку. Урегулирование конфликта обычно требовало переговоров среди влиятельных людей, особенно годи. Система, гарантируя права свободных хозяев, предлагала и возможности для профессионального класса предводителей, годи, чьи статус, престиж и богатство часто зависели от качества услуг, которые они предлагали.

Причиной успешности системы Альтинга была её открытость для тщательно продуманных изменений. После реформ 960х годов, стало ясно, что единодушное согласие в суде не всегда возможно, и, после новых сорока лет (в 1005 г.), система судопроизводства Альтинга была вновь изменена, на сей раз путём учреждения апелляционного суда, названного Пятым судом (fimtardómr). Как в других судах, жюри было составлено из свободных хозяев35. Новое дополнение оказалось эффективным как суд последней инстанции, в котором приговоры определялись простым большинством голосов. Учреждение Пятого суда было предпоследней реформой управляющей структуры в период свободы древней Исландии. Заключительное изменение, которое было введено после почти столетия всё прибавляющихся изменений законов, должно было расширить членство в Лёгретте, чтобы включить в неё двух исландских епископов, которым, в отличие от годи, не разрешили приводить с собой советников. Система, которую Альтинг возглавлял, продолжала действовать и служить самоорганизации, пока новый класс «больших» предводителей не возник в конце двенадцатого столетия в некоторых областях страны, а в тринадцатом веке не стал присутствовать и в других частях острова. Борьба среди этих новых лидеров, чьи стремления к превращению в территориальных господ часто вовлекали их в конфликт друг с другом, открыла дверь для норвежского вмешательства в тринадцатом столетии.

Факторы прото-демократии

Хотя регулярность и надежность исландских судов в пределах системы Альтинга показывают желание общества, чтобы стороны быстро находили приемлемые и публично одобренные решения споров, у судов, начиная с их основания в десятом столетии, была и другая, столь же важная, функция. И местные суды, и суды Альтинга предоставляли исландским лидерам выход для реализации своих амбиций. Суды и собрания стояли в центре исландской политической и властной жизни, и местные лидеры находили возможность для приобретения общеисландской известности в политике Альтинга. В значительной степени события в этих судах отражали политический климат страны, и потому, что их вердикты были основаны на взаимном согласии, они приносили работоспособные решения тех проблем, которые иначе, возможно, были бы разрушительными. Хозяева и предводители встречались там, чтобы улаживать разногласия, осуществлять посредничество, и защищать позиции тех людей, дела которых они поддерживали.

Наличие тщательно продуманных структур суда и собрания Альтинга укрепило прото-демократические тенденции, предлагая исландцам много альтернатив в работе с жалобами. В идеале, два человека могли решить личные разногласия компромиссом. Одна сторона спора могла предложить передать решение дела в руки противной стороны, на суд оппонентов, по-исландски sjálfdæmi36, разрешая другой стороне назначить условия примирения. Sjálfdæmi предоставляли, когда сторона, предлагающая это, предполагала, что оппонент будет действовать с умеренностью, или когда противник был настолько силен, что он мог потребовать право устанавливать условия. Hólmganga, формальный поединок, и einvígi, поединок в более свободной форме, в качестве прямых методов разрешения споров37 использовались менее часто. В начале одиннадцатого столетия поединки были уже вне закона, вероятно потому, что они воплощали устаревшие ценности, несовместимые с системой переговоров и компромиссов, которая к тому времени прочно укоренилась.

У потерпевшей стороны часто были и другие варианты. Недовольные могли искать примирения или участвовать в насильственных действиях, вплоть до убийства или даже длительной кровной мести. Чаще, чем к другим типам действий, обращались к кровной мести, зависевшей от поддержки родни. Здесь суды Альтинга предлагали выбор для того, чтобы разорвать цикл насилия. Надеясь, возможно, избежать последствий мести или рассчитывая закончить распрю, человек мог вернуться к формальной правовой системе с её установленными правилами для того, чтобы вызывать, делать заявления, объявлять и так далее. Также существовал не столь формальный выбор посреднического арбитража, с тенденцией привлекать к спору влияние новых, часто более нейтральных сторон. Каждый из этих методов урегулирования споров мог быть связан с другими. Например, посредническое урегулирование оказывалось самым эффективным, когда было объявлено (обнародовано) на собрании, и многие судебные дела были, фактически, стилизованной формой распри38. В разные моменты времени спорящие стороны могли быть вовлечены во все аспекты полемики, управления и урегулирования, включая насилие, законное возмещение и арбитраж. Присутствие вариантов и выбора даже в кризисной ситуации, укрепляли ощущение личной независимости, усиливая прото-демократические аспекты закона и управления.

По современным стандартам исландская система была груба. Частично это произошло из-за того, что правительственные услуги были приватизированы. Преимущество для свободных хозяев состояло в том, что налогов было немного. Неудобство же было в том, что люди, вовлеченные в спор, должны были очень тщательно выбрать между предложениями агрессивных и, временами, жадных поставщиков услуг, главным образом годи, к которым приходилось обращаться. Тесная связь между политическим и юридическим успехом в Исландии была следствием освященного обычаем представления, что власть не отвечает за наказание человека, который нарушил закон. Однажды принятым судебным решением или достигнутым арбитражным урегулированием противоправные деяния расценивались как частные дела, которые будут улажены между пострадавшей стороной и обидчиками или их защитниками; последние были профессионалами, которые предоставляли свои услуги. Наказанием могла быть реституция или пеня, заплаченная в форме возмещения убытков выигравшей стороне. Обязанность мстить в случаях человекоубийства падала на родню убитого. Родичи, если они хотели действовать, должны были выбрать один из доступных методов предъявления претензий, включая общепринятое обращение за помощью к защитнику, который не должен был быть родственником. В то же самое время люди, которые не являлись кровными родичами, могли выкупить право на ведение дела у родственника ответчика39. Результатом был ряд процедур, который, признавая важность родства, все же перемещал урегулирование спора в мир не-родственников.

Насилие в системе Альтинга стало только выбором — в гораздо большей степени, чем обязанностью. Обращение к насилию было, в большинстве случаев, более дорогостоящим, чем использование услуг защитников и арбитров для решения спора, что укрепляло прото-демократические тенденции и продлило на столетия жизнь системы Альтинга. Многие общества «без главы» во всем мире смягчали, и, в различной степени, управляли разрушительными силами конфликтов и регулировали их внутреннюю политику. Однако, немногие делали это так успешно, как Исландия врёмен древней свободы, где свободные люди видели свои права и независимость защищенными действиями закона и власти системы Альтинга.


Примечания

1 Англ. University of California at Los Angeles

2 Pálsson, H., Keltar á Íslandi, Háskólaùtgáfan, Reykjavík, 1996. Sigurðsson, G., Gaelic Influence in Iceland: Historical and Literary Contacts; A Survey of Research, Studica Islandica 46, Bókaùtgáfa menningarsjððs, Reykjavík, 1988.

3 Автор в статье везде употребляет слово farmer, в русских переводах саг обычно используется скандинавский термин бонд (bóndi) — лично свободный хозяин земли или имущества (правом голоса на тинге обладали и арендаторы земли, владеющие при этом молочным скотом, см., например, «Сагу о Ньяле», CXLII; прим. перев.)

4 Byock, J., Viking Age Iceland, Penguin Books, London and New York, 2001.

5 goði (мн. ч. goðar) — годи, предводитель общины (годорда) добровольно объединившихся свободных людей (обычно, хотя и не обязательно, на территориальной основе). Изначально годи исполнял жреческие функции и защищал интересы членов общины на тингах. После христианизации Исландии за годи осталась лишь функция представительства, поддержки и посредничества в общественных делах (прим. перев.).

6 в русской литературе для именования местного предводителя (chieftain у автора) чаще используется исландский термин хёвдинг (höfðingi) (прим. перев.)

7 Bryce, J., Studies in History and Jurisprudence, (1901) 2 vols, Books for Libraries Press, Freeport, New York, 1968, p. 285.

8 Гулатинг — местный норвежский тинг, объединявший фюльки (округа) вокруг Согнефьорда (Фирдир, Согн, Хардаланд) и проводившийся на острове Гула. «Законы Гулатинга» сохранились в редакции середины XIIв. (прим. перев.).

9 «Книга об исландцах», глава 2: «Когда же Исландия стала широко заселена, один норвежец, которого звали Ульвльот, впервые установил здесь законы, взятые из Норвегии, как нам рассказал Тейт, и они были названы Законами Ульвльота — он был отцом Гуннара, от которого произошли люди из Глубокой Долины в Островном Фьорде. Эти законы были большей частью такие же, каковы были законы Гулатинга, а также постановления Торлейва Мудрого, сына Хёрда-Кари, где что добавить, где убрать, а где установить по-другому. Ульвльот жил на востоке в Лагуне», здесь и далее «Книга» приводится в переводе с исландского Т. Ермолаева (прим. перев.).

10 Lindal, S., ‘Sendiför Úlfljóts: Ásamt nokkrum athugasemdum um landnám Ingólfs Arnarsonar’ in Skírnir 143, 1969, pp. 5–26. Benediktsson, J., ‘Landnámabók: Some Remarks on its Value as a Historical Source’ in Saga Book of the Viking Society for Northern Research, 1969, p. 171. Finsen, V. (ed.), Grágás I: Islœndernes Lovbog i Fristatens Tid, udgivet efter det kongelige Bibliotheks Haandskrift, Det nordiske Literatur Sarnfund, Copenhagen, 1852, Pp. 8–10.

11 Grágás, «Серый гусь» — исландский судебник, что сохранился в рукописях второй половины XIII в., письменная же фиксация права началась ещё в начале XII в. Термин Grágás сперва использовался для средневекового источника норвежских законов, и был, вероятно, ошибочно, перенесён на исландские законы эпохи независимости в XVI в. (прим. перев.)

12 Benediktsson, J., op. cit. 1969, p. 172. Wimmer, L., De danske runemindesmœrker, Gyldendalske boghandels forlag, Copenhagen, 1893–1908, vol 2, pp. 346–351, 352–361, 368–383. Mageray, H., Norsk-islandske problem, Omstridde spørsmål i Nordens historie 3. Foreningene Nordens historiske publikasjoner 4, Universitetsforlaget, Oslo, 1965, pp. 31–33.

13 In Íslendingabók, Ch. 5, Ari reports that Hen-Thorir (Hænsa-Þórir) was outlawed at the Althing (c.965), indicating that a judicial court also sat there. Nothing is known about this court, which would have existed before the reforms. [Íslendingabók (The Book of the Icelanders), Benediktsson, J. (ed.), Íslenzk fornrit, 1968]

14 Finsen, V. (ed.), Grágás I: Islœndernes Lovbog i Fristatens Tid, udgivet efter det kongelige Bibliotheks Haandskrift, Det nordiske Literatur Sarnfund, Copenhagen, 1852, p. 216.

15 Finsen, V., (ed.), op. cit., 1852, p. 209.

16 О списке законоговорителей и датах их деятельности — см. Byock, J., op. cit, 2001, Appendix 1.

17 Автор регулярно употребляет термины national government, governmental centre, constitutional reforms и т.д., которые из-за современных аллюзий могут дать ложную картину происходивших в Исландии того времени процессов. В переводе везде терминология, по возможности, изменена применительно к реалиям и структурам позднеродового общества (прим. перев.).

18 Буквально Одд-Язык, т.е. Одд с языка земли. Под «языком» здесь метафорически понимается область земли между двумя реками, в русских переводах с исландского традиционно используется вариант Одд из Междуречья. О его конфликте с Тордом см., например, «Книгу об исландцах», 5 или «Сагу о Курином Торире» (прим. перев.)

19 Конфликт между двумя предводителями описывается с несколько отличающимися подробностями в Íslendingabók и в Hœnsa-Þóris Saga. [Íslendingabók (The Book of the Icelanders), Benediktsson, J. (ed.), op. cit. 1968. Hœnsa-Þóris Saga (Hen-Thorir’s Saga), Nordal, S. and Jónsson, G. (eds), Íslenzk fornrit, 1938, PP. 1–47]

20 В русском переводе «Книги об исландцах» — глава 5, отрывок приводится в переводе Т. Ермолаева.

21 Benediktsson, J., ‘Landnám og upphaf allsherjarríkis’ in Saga Islands, 1974, pp. 153–196.

22 «Книга об исландцах», глава 5, перевод Т. Ермолаева.

23 Sigfússon, B., ‘Full goðorð og forn og heimildir frá 12öld’ in Saga 3, 1960, pp. 48–53.

24 Finsen, V. (ed.), op. cit. 1852, pp. 140–141. Finsen, V. (ed.), Grágás II: Grágás efter det Arnamagnæanske Haandskrift Nr. 334 fol., Stadarhólsbók, Gyldendalske Boghandel, Copenhagen, 1879, pp. 277–278.

25 Finsen, V. (ed.), op. cit., 1852, p. 137. Finsen, V. (ed.), op. cit. 1879, p. 273.

26 Главным территориальным ограничением было то, что хозяин не мог выбрать предводителя вне своей четверти острова. Было, однако, несколько исключений: бондам (bœndr), что жили на Хрутовом Фьорде (Hrútafjörd) на северо-западе, было разрешено пересекать фьорд, и предводитель мог принять тингмана извне своей четверти, если сделать так разрешалось со Скалы Закона на Альтинге (Finsen, V. (ed.), op .cit., 1852, pp. 140–141).

27 Finsen, V. (ed.), op. cit., 1852, p. 140. Finsen, V. (ed.), op. cit., 1879, pp. 277–278

28 Finsen, V. (ed.), op. cit. 1852, p. 141 (Ch. 83). Finsen, V. (ed.), op. cit. 1879, pp. 278–279. Finsen, V. (ed.), Grágás III : Stykker, som findes i det Arnamagnæanske Haandskrift Nr. 351 fol. Skálholtsbók og en Række andre Haandskrifter, Gyldendalske Boghandel, Copenhagen, 1883, pp. 426–42.

29 Sturlunga Saga («Сага о Стурлунгах») предлагает много примеров хозяев, меняющих годорд в конце периода исландской свободы, времени, когда территориальная власть годи возросла [Jóhannesson, J., Finnbogason, M., and Eldjárn, K. (eds), Sturlunga Saga (Saga of the Sturlungs), 2 vols, Sturlunguùtgafan, Reykjavik, 1946 Chs. 3, 6, 9, 23, 26. Gudmundar Saga Dra (The Saga of Gudmund the Worthy). Sturlunga Saga, 1946, Ch. 4, Hrafns Saga Sveinbjarnarsonar (The Saga of Hraf n the Son of Sveinbjorn), Sturlunga Saga 1946, Ch. 13. Íslendinga Saga (The Saga of the Icelanders), in Sturlunga Saga, vol 2, 1946, Chs. 6, 13, 18, 32, 33, 52, 53, 56, 59, 81, 83, 146, 166.j

30 Об исландских междоусобицах — см. Byock, J., op. cit. 2001, pp. 197–251.

31 Некоторые ученые, такие как Олавюр Ларуссон (Ólafur Larusson), доказывают, что они функционировали в течении более длительного периода, чем принято считать. [Larusson, Ó., Lög og Saga, Hlaðbúð, Reykjavík. 1958. Translated into Norwegian by Knut Helle as Lov og ting, Islands forfatning og lover i fristatstiden, Universitetsforlaget, Bergen and Oslo 1960. Nokkrar athugasemdir um Jjórðungaðingin, pp. 100–118.]

32 Finsen, V. (ed.), op. cit. 1879, p. 356.

33 Benediktsson, J., op. cit. 1974 p. 180. Jóhannesson, J., op. cit. 1974, p. 66.

34 Finsen, V. (ed.), op. cit. 1852, p. 38

35 Finsen,V. (ed.), op. cit. 1852, p. 77.

36 sjálfdæmi — вынесение решения по собственному делу одним из его участников.

37 Be, O., ‘Holmganga and Einvígi: Scandinavian Forms of the Duel’ in Mediaeval Scandinavia, 1969, pp.132–148. Ciklamini,M., ‘The Old Icelandic Duel’ in Scandinavian Studies, 1963, pp. 175–194.

38 Heusler, A., Dus Strafrecht der lsländersagas, Duncker und Humbolt, Leipzig,1911, p. 103

39 В оригинале: At the same time, persons who were not kinsmen could buy the right to persecution from a kinsman of the uninjured party (буквально: В то же самое время люди, которые не являлись кровными родичами, могли выкупить право на преследование от родственника непострадавшей стороны).

Перевод: Надежда Топчий