E. A. Мельникова

Скандинавские амулеты с руническими надписями из Старой Ладоги и Городища

Среди многочисленных находок предметов со скандинавскими руническими надписями в Восточной Европе1 наиболее интересную группу, без сомнения происходящую из скандинавской культурной среды, составляют амулеты. К настоящему времени их обнаружено три. Все они найдены при археологических изысканиях в центрах, где имелось скандинавское население, в Северо-Западной Руси. Первый из них происходит из Старой Ладоги2, два других — с Городища около Новгорода3.

В Старой Ладоге амулет был найден в остатках большого дома, 231 разрушенного в конце X в. На Городище амулеты находились в ямах вместе с другими предметами и фрагментами лепной керамики, что дало основание Е.Н. Носову датировать их концом X в. Таким образом все амулеты имеют археологические (стратиграфические) датировки, которые, однако, являются не более чем terminus ante quem, поскольку указывают лишь на время, когда амулеты прекратили свое функционирование и попали в землю, а отнюдь не на время их изготовления и функционирования. Справедливость этого общего соображения подтверждается внешним видом двух из трех амулетов, которые явно существенно старше, нежели предполагает их археологическая датировка. Староладожский амулет имеет следы починки: имеющееся ушко было либо заменено, либо сделано наново, закрыв при этом несколько знаков надписи. На амулете I с Городища края отверстия для подвешивания амулета сильно потерты. Оба обстоятельства указывают на длительность использования этих амулетов. Поэтому вопрос о времени их изготовления может быть решен только на основании графических и языковых особенностей самих надписей.

Рис. 1

Рис. 1. Староладожский амулет

По своей форме, размерам, материалу все амулеты принадлежат к одному типу, широко распространенному в Восточной Скандинавии 232 вплоть до XII в. Это металлические пластинки трапециевидной (староладожский, городищенский I амулеты) или прямоугольной формы (Городище II), размеры которых колеблются в сравнительно небольших пределах: староладожский — 4,8 × 1,8–1,4; городищенский I — 5,8 × 2,15–1,16; городищенский II — 4,8 × 1,3.

Однотипно и размещение на них надписей: вдоль пластинки на одной (городищенский II) или обеих сторонах, причем руны занимают все пространство от края пластины до края. Это расположение надписи также характерно для многих амулетов из Скандинавии.

Староладожский амулет (рис. 1) имеет надпись на обеих сторонах пластины, расположенную в два ряда на каждой из сторон. Ряды разделены линией4. Каждый ряд надписи, вероятно, состоял из 12 знаков, хотя в настоящее время последние руны в трех рядах повреждены напаянным ушком. Подавляющее большинство рун симметрично удвоены и имеют ветви как справа, так и слева от ствола. Этот тип рун недавно получил название «зеркальных» рун5.

Интерпретация надписи отсутствует и попыток прочтения ее сделано не было. Однако очевидно, что могут быть выделены несколько слов: unþR (1–4) в предполагаемом начале надписи, runaR (29–33), возможно þaR (14–16) и haki или hak (17–20).

Специфической, хотя и не уникальной, особенностью графики надписи является использование знака Знак с укороченным стволом для руны R. В двух случаях, как кажется, употреблены старшие руны: знаки 12 и 44, причем второй, вероятно, является удвоением первого («зеркальная» руна с горизонтальной осью симметрии?). Нельзя сказать с уверенностью, используются ли они как идеограммы или буквенные знаки и имеют ли одно и то же или различное значение.

Городищенский амулет I имеет две самостоятельные надписи на двух сторонах пластины (А и В), различающиеся в первую очередь графикой. Надпись на стороне А содержит по крайней мере четыре старшие руны и один своеобразный знак, который может быть знаком тайнописи. Остальные знаки являются коротковетвистыми («рёкскими») рунами. Надпись на стороне В выполнена младшими рунами и завершается руной тайнописи, которая относится к типу «ветвистых» рун. Все без исключения остальные руны усложнены или их симметричным удвоением («зеркальные» руны), или добавлением «избыточного» элемента в виде симметричных пар ветвей.

Эти различия позволяют прийти к выводу, что надписи не являются одновременными: надпись на стороне А сделана раньше и, вероятно, намного раньше, чем надпись на стороне В. Сочетание старших и младших рунических знаков в одной надписи встречается в памятниках переходного периода и вплоть до IX в., когда в надписи на Рёкском камне часть текста выполнена старшими рунами, а несколько старших рун вкраплены и в младшерунический текст6. В надписях X в. и более позднего 233 времени старшерунические знаки употребляются крайне редко и в функции идеограмм, а отнюдь не графем. Поэтому можно предполагать, что рунический мастер, изготовивший амулет с надписью А, следовал существовавшей в раннюю эпоху викингов традиции.

Рис. 2

Рис 2. Городищенский амулет I, сторона А

Надпись на стороне В крайне своеобразна по графике и не имеет прямых параллелей. Единственный случай сходного вида усложнения надписи с помощью «избыточных» элементов, вероятно, представлен на амулете из Квиннебю (Эланд), датируемом XI в.7 Тем не менее сочетание «зеркальных» рун и «избыточного» элемента беспрецедентно и, возможно, его следует рассматривать как результат индивидуального творчества резчика.

Надпись на стороне А (рис. 2) начинается четырьмя старшими рунами. Две первые идентичны рунам g и w. Форма третьей — Руна — необычна. Та же графема встречается в надписи на Рёкском камне и на фибуле из Фоннос8. В Рёкской надписи эта графема идентифицируется с руной а с фонетическим значением [а]. Ее происхождение неясно, и О. Фрисен колебался, следует ли ее отнести к старшему или младшему ряду9. Четвертая руна Ж, хотя и встречается во многих надписях старшими рунами, безусловно представляет руну R только в футарке на фибуле из Чарнай10. Предпоследняя руна также имеет параллели только в старшеруническом ряду и может являться удвоенной руной d.

Набор старших рун в надписи и их графические особенности, в первую очередь аллографы рун а и d, представляют особый интерес, поскольку имеют прямое соответствие в старших рунах Рёкской надписи, где встречаются те же аллографы рун а и d, руна w имеет закругленный, а не обычный угловатый карман. Все старшерунические знаки, кроме Ж, употребленные резчиком надписи А, есть и в Рёкской надписи. Разумеется, невозможно говорить о прямой зависимости надписи А городищенского амулета от Рёкской надписи, однако указанные соответствия,  234 видимо, свидетельствуют о их близости в пространстве и времени и потому заслуживают внимания.

Пятый знак является руной i.

Несколько следующих знаков до руны d сильно повреждены трещинами в металле, особенно в верхней части. Поэтому не только чтение их, но даже и определение количества знаков вызывает сомнения. Если исходить из распространенной традиции использовать в магических надписях количество рун, кратное 24 (числу рун в старшем футарке), то можно предположить, что и эта надпись должна состоять из 12 знаков. Укрепляет это предположение и то, что надпись на стороне В, воспроизводящая в целом основные черты надписи А, содержит 12 рун. В этом случае между рунами i и d должно находиться пять отдельных знаков (6–10). Основываясь на данном предположении, можно предложить следующее чтение этих знаков.

Шестая руна может быть f, у которой сильно опущена вторая ветвь, так что она не достигает верха. Седьмой знак, возможно, является руной а с ветвями слева от ствола. Верхняя часть руны 8 сильно повреждена, так что можно разобрать лишь часть ствола и наклонную ветвь справа в нижней половине. Это могут быть остатки или руны u, или руны r. При том, что наклон ветви как будто таков, что она должна была начинаться не у вершины ствола, как руна u (в ее более обычном начертании), а несколько ниже, более вероятным делается ее прочтение, как руны r. Слева от ветви этой руны, между ветвью и стволом заметна небольшая реза, которая может быть как случайной царапиной, так и ветвью руны а, соединенной с руной r. Тогда знак 8 является лигатурой аr͡ или rа͡. Руны 9 и 10 имеют пересекающиеся ветви между стволами и могли бы быть интерпретированы как одна руна d. Однако в этом случае число знаков в надписи было бы 11, что маловероятно. Начертание самих ветвей также скорее указывает на две различные руны: одна из ветвей руны 10 не достигает ствола предшествующего знака, ветви отходят от стволов на разной высоте и имеют различную длину. Такая небрежность начертания в принципе возможна, но для данной надписи она нехарактерна: все остальные знаки выцарапаны аккуратно и четко. Поэтому представляется предпочтительным чтение этих рун как двух отдельных рун I и а. Надпись может быть транслитерирована следующим образом:

gwaRifarlad
    5    10 

Руна g, которая открывает надпись, вероятно, является идеограммой и заменяет либо слово, др.-исл. gefa (ср. формулу на брактеатах и амулетах auja gibu в виде лигатуры ga͡ или ag͡11), либо др.-исл. goð — «бог». Последнее кажется значительно более вероятным, поскольку формула «приношу удачу» к IX в. выходит из употребления, тогда как слово «бог» — goð в старшеруническом написании (с руной g) или заменяющая его идеограмма в виде руны g встречается на большом количестве куфических   235 монет IX—X вв. как на территории нашей страны, так и в Восточной Скандинавии12. В кладах X в. более употребительным становится младшеруническое написание слова kuÞ. Таким образом, представляется вероятной интерпретация первого знака как идеограммы, означающей обращение к богу или богам.

Руны 2–4 могут быть интерпретированы как прилагательное др.-исл. varr — «осторожный, предусмотрительный» (от др.-исл. verja < *warjan — «защищать, охранять»). Использование руны R вместо r можно объяснить как результат смешения этих рун, которое широко распространено в надписях XI в. и вылилось в ХII в. в исчезновение руны R. Но их нечеткое различение началось значительно раньше в связи с изменением характера звука, передаваемого руной R [ř] > [r], оно встречено в надписи на камне из Эггья (ок. 700 г.)13 и широко представлено в Рёкской надписи, где из четырех случаев употребления слова hvarr лишь один раз использована руна r (huar), в трех же других — руна R (huaR)14. Следует специально подчеркнуть, что форма huaR имеется не только в младшерунической, но и в старшерунической части надписи (строка II 5).

Старшерунические надписи содержат ряд производных от глагола verja, в первую очередь композиты с существительным *warijaR — «защитник»: warawnis15, bidawarijaR16, stainawarijaR17, ladawarijaR18. На камне из Томстада (ок. 500 г.) встречается существительное waruR (др.-исл. vǫr) — «каменная ограда, огражденный причал». Чрезвычайная распространенность производных от verja в надписях, вероятно, связана с важностью в социальном и культурном плане идеи защиты, покровительства.

Руна 5 может являться предлогом др.-исл. í.

В ряду знаков farlad руны 9–11 могут быть интерпретированы как la(n)d — др.-исл. land — «земля, страна». Руны 6–8 допускают несколько интерпретаций. Представляется невозможным провести различие между др.-исл. fár, ср.р., — «опасность, вред, несчастье» (ср. fár-sott — «опасная болезнь», fár-yrði — «заговор, заклинание»); far, ср.р., — «путешествие, поездка» (ср. farmaðr — «путешественник, купец») и far, ср.р.,— «корабль, (ср. farland — «земля кораблей»19, т.е. море, в поэтическом языке). Руническое написание слова не позволяет аргументировать предпочтительность одной из предложенных интерпретаций, однако в любом случае первая часть композита передает идею отдаленности и опасности земли, куда совершается поездка.

Слово farland в сочетании í farland, как кажется, стоит в винительном 236 падеже, хотя более обычным был бы дательный падеж, í farlandi. Конечно, нельзя исключить возможность того, что руна i представлена в виде ствола руны 12, которая тогда является комбинированной (что маловероятно), или просто опущена. Если же здесь действительно употреблен винительный падеж, то, возможно, это сделано с целью подчеркнуть не место назначения, а само путешествие, путь в далекую и опасную страну.

Таким образом надпись может быть интерпретирована двумя способами: др.-исл. Varr í fárland — «защищенный [на пути] в опасную землю» или varr í farland — «защищенный во время морского путешествия», «защищенный» [на пути] в отдаленную землю». Все предложенные интерпретации позволяют считать, что амулет был предназначен для путешественника, человека, собравшегося в дальний путь.

Мне неизвестны амулеты, специально предназначенные для отвращения опасностей пути, так же как и специальные магические формулы для странствующих. Однако далекие поездки и морские плавания были повседневной реальностью для скандинавов эпохи викингов и не могли поэтому не являться одним из объектов приложения магических сил. Об этом свидетельствует и надпись на фибуле второй половины VI в. — si(n)Þwag(j)a(n)din — «для того, который странствует»20, где, однако, может иметься в виду путешествие в загробный мир, т.е. смерть (фибула найдена в погребении).

Руна 12 напоминает тайные «ветвистые» руны, хотя и имеет несколько необычную форму: ветви, расположенные справа, образуют трехчастный зигзаг, который повторяется три раза. Кажется, что резчик хотел умножить, трижды повторить знак, возможно, в магических целях и это заставило его расположить необходимые ему три ветви не вертикально, как обычно, а горизонтально. Если это предположение верно, то тайная руна должна читаться как имеющая одну ветвь слева и три ветви справа от ствола. Идентификация ветвистых рун основывается на обозначении порядкового номера руны в одной из трех частей рунического алфавита (слева) и порядкового номера части алфавита (справа). Если резчик избрал этот, наиболее обычный способ обозначения тайных рун, то здесь представлена руна t, первая руна в третьей части футарка. Именно такое чтение представляется наиболее вероятным (хотя возможны и интерпретации знака как руны Þ, если порядковый номер части футарка обозначен слева, а самой руны справа, f, b, если отсчет идет в обратном порядке, и т.д.), тем более что оно основывается и на особом магическом значении руны t, название которой Тýr, имя одного из языческих богов21, и может являться прототипом «избыточного» элемента в надписи на стороне В.

Таким образом, надпись на стороне А амулета I с Городища содержит обращение к богу Тюру (или обращение к богам, усиленное специальным упоминанием Тюра) защитить странника в далекой и опасной земле или на пути в эту землю.

Сторона В амулета I (рис. 3) и единственная надпись на амулете II (рис. 4) состоит из 12 рун, одиннадцать из которых являются коротковетвистыми 237 рунами, сильно усложненными их симметричным удвоением и «избыточным» элементом, двенадцатая является тайной ветвистой руной22. «Избыточный» элемент представлен двумя симметричными ветвями, образующими ветви руны t. Вероятно, этот элемент является обращением к Тюру, которое должно усилить магический эффект надписи и амулета в целом. Текст надписи следующий:

Þarnisk͡þæ͡Rakiu
    5    10  

þarnisk þér eigi u (úrr)

Да не будешь ты лишен мужской силы

Надо отметить, что центральное понятие заклинание, объект, на который должны быть направлены магические силы, зашифровано резчиком надписи дважды: во-первых, оно передано — в отличие от всех других слов — тайной руной, во-вторых, употребление руны, название которой,  úrr — «бык», символизирует передаваемое понятие.

Рис. 3

Рис 3. Городищенский амулет I, сторона В

Рис. 4

Рис 4. Городищенский амулет II

При всем интересе, который представляют надписи на амулетах, главное их значение, как представляется, состоит в том, что на основе графики и языка трех амулетов и их соотношении становится возможным установить некоторые историко-культурные связи Северо-Запада Руси с Восточной Скандинавией.

Есть все основания полагать, что древнейшим среди трех был городищенский амулет I, который первоначально нес только одну надпись, надпись на стороне А. Об этом свидетельствует использование в ней старших рун. Более того, многочисленные соответствия данной надписи 238 на Рёкском камне в выборе старших рун, их аллографов, использовании тайных рун и коротковетвистых рун позволяет допустить, что амулет I был изготовлен в традициях «рёкских» рун, т.е. в тех традициях рунической письменности, которые сложились в Восточной Швеции (Эстеръетланде) в IX в. Содержание же надписи говорит о том, что амулет, предназначенный для человека, отправлявшегося в дальнее и опасное путешествие, был сделан непосредственно в Швеции (Эстеръётланде?) и вместе со своим владельцем оказался на Северо-Западе Руси.

Позднее, и видимо много позднее, когда употребление старших рун уже полностью прекратилось и, быть может, надпись стала непонятна, на другой стороне амулета была сделана новая надпись, по содержанию не имеющая никакого отношения к первой. Однако мастер, вырезавший ее, использовал надпись на стороне А в качестве модели, образца для создания нового магического же текста. Он заимствовал общее расположение надписи, сохранил то же количество знаков, использовал тайную ветвистую руну в завершении текста для обозначения центрального понятия формулы, наконец, руна Тюра дала ему идею «избыточного» элемента, с одной стороны усложняющего чтение надписи, с другой — усиливающего ее магическую силу. Ни время, ни место создания этой надписи достоверно установлено быть не может, но вряд ли амулет покидал пределы Приладожья (Старой Ладоги?), поскольку в конце X в. он оказывается на Городище, в той же культурной среде. Можно предполагать также, что формула на стороне В была написана за несколько десятилетий по крайней мере до того, как амулет был утерян на Городище. Об этом свидетельствует староладожский амулет.

Графика надписи на староладожском амулете соединяет черты, свойственные надписям А и В городищенского амулета. С надписью А ее роднит использование старших рун, хотя и в более ограниченном числе, причем тех же самых, что и на амулете с Городища. С надписью В ее объединяет широкое использование «зеркальных» рун, более последовательное, чем в любом из известных нам случаев их применения. Староладожский амулет занимает как бы промежуточное положение между двумя надписями городищенского амулета I, но в целом ближе надписи В. Вместе с тем староладожский амулет, как указывалось выше, использовался долго, возможно не одно десятилетие, поскольку потребовал починки. Все это, как кажется, указывает на то, что староладожский амулет и надпись В на городищенском амулете I были сделаны в первой половине — середине X в. в Старой Ладоге в среде скандинавского населения этого крупнейшего центра Северо-Запада Восточной Европы.

К концу X в. городищенский амулет I оказывается на Городище, где с надписи В снимается копия и изготавливается амулет II. Предпочтение, оказанное надписи В, может быть вызвано как непонятностью, невозможностью прочесть надпись А с ее сочетанием старших и младших рун, так и содержанием магического текста. Как бы то ни было, оба амулета не возвращаются к своим владельцам и по каким-то причинам оказываются в земле. Примерно в то же время, в конце X в., та же судьба постигает и староладожский амулет, который оказывается погребенным под руинами большого дома в Ладоге. 239


Примечания

1 Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи (тексты, перевод, комментарий). М., 1977. С. 133–169; Melnikova Е. А. New Finds of Scandinavian Runic Inscriptions from the USSR // Runor och runinskrifter. Stockholm, 1987. P. 165–173.

2 Петренко В.П., Кузьменко Ю.К. Старая Ладога II // Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. С. 152–169 (№ 144).

3 Мельникова Е. А., Носов Е.Н. Амулеты с рунической надписью с Городища под Новгородом // ДГ, 1986 г. М., 1987. С. 210–222.

4 Аналогично расположение надписи, например, на амулете из Сигтуны.

5 Pieper Р. Spiegelrunen (Discussionsinslägg) // Runor och runinskrifter. S. 67–72.

6 Friesen O.v. Rökstenen. Stockholm, 1920.

7 Westlund В. Kvinneby — en runinskrift med hittills okända gudnamn? // Studia anthroponymica Scandinavica. 1989. B. 7. S. 25–52.

8 Krause W., Jankuhn H. Die Runeninschriften im älteren Futhark. Göttingen, 1966. № 17.

9 Friesen O.v. Op. cit. S. 23.

10 Krause W., Jankuhn H. Op. cit. № 6.

11 Например, на амулете из Крагехюле (Krause W., Jankuhn H. Op. cit. № 27).

12 Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. Рунические граффити на восточных монетах // Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. С. 147–150 (№ 127, 128); Hammerberg I., Rispling G. Graffiter på vikngatida mynt // Hikuin. 1985.  №11. S. 63–78.

13 Krause W., Jankuhn H. Op. cit № 101.

14 По тексту О. Фрисена, строки II 1 и II5, II2, II15 (Friesen O.v. Op. cit S. 28–29).

15 Næsbjerg, Denmark, ок. 200 (Krause W., Jankuhn H. Op. cit. № 13).

16 Nøvling, Denmark, ок. 200 (Ibid. № 13a).

17 Rö, Bohuslän, ок. 400 (Ibid. № 73).

18 Tørviken, Norge, (Ibid. № 91).

19 Oddrúnargrátr 31.

20 Krause W., Jankuhn H. Op. cit. № 156.

21 Мельникова Е.А., Носов Е.Н. Указ. соч. С. 213–215.

22 Там же см. подробное описание и чтение надписи.

Источник: Древнейшие государства Восточной Европы. 1991 год. — М., 1994.

231 — конец страницы.

Сканирование: Halgar Fenrirsson

OCR: OlIva