К. Тиандер

5. Свевское сказание.

Свевское предание дошло до нас в анонимном латинском отрывке XII века, опубликованном впервые Гольдастом в 1604 г., а в новейшее время — Мюлленхофом. Передадим разсказ, с некоторыми пропусками, в вольном переводе: [64]

«Как свевы впервые заняли землю, которую теперь обитают.

«На севере находится страна, омываемая морем, и именуемая Swevia. Свевы прежде так были преданы идолопоклонству, что совершали, в сравнении с другими народами, ужасныя преступления из-за обожания идолов. Так они ежегодно убивали 12 христиан в честь своих богов, чтобы расположить их к себе этим ужасным обрядом. Возмущенный таким чудовищным преступлением, Бог неба наказал всех жителей страны, в отместку за пролитую христианскую кровь, недородом и голодом.

«В то время у них был царь, по имени Rudοlfus, человек чрезвычайно умный. Он созвал всех старшин своей страны, чтобы подчиненный ему народ избавился от бедствия голода по их совету. Собравшись в царский дворец без детей, согласно приказанию, старшины постановили, чтобы те, кто имел несколько сыновей, убили всех, кроме одного — самаго любимаго. Это решение было вызвано таким соображением, что последствия недорода будут ощущаться тем менее, чем больше сократится население страны.

«На этом собрании присутствовая и некий Anshelmus, имевший пятерых сыновей. Когда собрание было закрыто, он в удрученном состоянии пошел домой. Тогда один из его сыновей, по имени Ditvinus, заметив подавленное настроение отца, стал добиваться причины его грусти, но отец не решался открыть ему решение собрания. Наконец, все же отец, уступив просьбам сына, успокоился и разсказал ему, что было решено в царском дворце. На это Дитвин заметил ему: «Если так постановлено, то было бы последовательно, чтобы и я погиб, хотя я тобою более любим, чем мои братья. Все же чрезвычайно удивляюсь, как столько умных старшин не могли придумать лучшаго совета и считают единственным [65] выходом из всенароднаго бедствия убийство своих детей; право, если бы я участвовал в вашем собрании, то дал бы гораздо лучшие советы». На это отец сказал ему в ответ: «дорогой сын, прошу тебя притти со мною на следующее собрание королевскаго совета и изложить перед всеми свой взгляд на этот предмет».

«Когда же старшины страны сошлись для того, чтобы объявить детям решение предыдущей сессии, Дитвин, как бы от имени всех, обратился к царю и старшинам со следующими словами: «господа, все мы, конечно, обязаны подчиниться вашему предопределению, но все же не хорошо сообразил ваш ум, если вы из-за голоднаго бедствия решили истребить ваше потомство». При этих словах царь поддался состраданию, а также и старшины из-за дорогих своих детей, и царь потребовал, чтобы Дитвин изложил свой лучший совет. Он же сказал: «если царю и всем старшинам угодно будет, невинная человеческая кровь не должна быть пролита по этому поводу, но приготовьте побольше кораблей, на которых можно было бы увезти через море (trans marina) приговоренных к гибели». Так как этот совет всем понравился, то отовсюду были стянуты суда различных видов, чтобы предназначенные к смерти могли уехать за море.

«Тем временем начинается съезд сыновей и дочерей со всей страны и неописуемый плач из-за их выселения. Снарядив все корабельные припасы, приговоренные к смерти взошли на корабли и были быстро унесены сильнейшим ветром в датскую гавань, называемую Sleswic. Прибитые сюда силой ветра, они немедленно разрушили свои суда, чтобы никто из них впоследствии не возвратился на родину. Проходя потом по этой стране, они захватили столь богатую добычу. что из похищенных 20 тысяч лошадей учредили [66] конницу. Остальная же часть выселенцев сопровождала наездников пешком. Пройдя через эту область датчан с оружием в руках, они добрались до реки Alba и переправившись через нее, разбрелись по окрестным землям».

Далее следует отрывок ο том, как Теодорик, царь франков, поссорился со своим зятем, Ирминфридом, царем тюрингенцев.

«Между тем, продолжает анонимный автор нашего отрывка, свевы, как уже было сказано, переправились через реку Albia и расположились лагерем по соседству с его (т. е. Теодорика) землей. Узнав, какое многочисленное свевское войско прибыло туда, и побоявшись, как бы Ирминфрид не позвал их к себе на помощь, Теодорик поспешил привлечь их раньше на свою сторону. Разведав, что они расположились лагерем ближе к нему, он послал к ним старшин с обещанием отдать им во владение ту землю, которая охватывается течением реки Salza при впадении ея в реку Sala (missisque ex optimatibus suis spopondit eis terram illam in proprietatem traditurum, quam…). По заключении этого договора, вся конница свевов поспешила на помощь Теодорику, пехота же осталась в лагере».

Благодаря поддержке свевов, сражение на реке Unstrůt кончается полным поражением тюрингенцев; сам Ирминфрид с полсотней воинов спасся у Аттилы. Возвращаясь к свевам, анонимный автор продолжает:

«После истребления тюрингенцев, свевы заняли все поля, пастбища и рощи, прилегающия к реке Unstrut, и так как никто им не сопротивлялся, поселились тут. Пехота же свевов, оставшаяся в палатках, как узнала, что товарищи их с оружием в руках добыли себе земли удобныя для поселения (loca ad commanendum oportuniora), отправилась [67] сама в путь-дорогу, чтобы отыскать и себе подходящее местожительство, и подошедши к Дунаю, переправилась через него. Пробравшись с огромным трудом через болота данной реки, свевы разбрелись по прекраснейшей и обширнейшей равнине (in campo amenissimo ac latissimo), которая впоследствии и была прозвана Swabowa».1

Отрывок заканчивается разсказом ο том, как соседи — Wilheri и бургунды — совершают нападение на свевов, чтобы прогнать их с занятых ими областей, но благодаря хитрости свевов, спрятавшихся в засаде и оставивших в лагере однех жен и детей, эта затея кончается полным поражением врагов. В нашем отрывке имеется еще другой народно-эпический мотив ο ловле соколом цапли и ο выпытывании врага относительно брода, мотив, приуроченный в данном случае к свеву Wito и тюрингенцу Gozoldus (Gosholdus). Третья традиционная часть отрывка — скандинавское переселенческое сказание, отразившееся главными своими моментами — голодом, двукратным народным собранием и призванием. Первоначальное решение убить детей, которое потом заменяется выселением, вполне отвечает разсказу Дудона, равно как и человеческия жертвы, которыя более правильно относятся Дудоном к обрядам, сопровождающим отъезд выселенцев. Метание жребия тут заменено решением выселять всех, кроме любимаго сына. Такой обычай упоминается у Гильома де Жюмиеж и Васа. Нет в свевском предании мотива ο трех вождях и ο разделе новой земли. Зато роль Дитвина — новый мотив, которому мы посвятим особую главу. [68]

Эпический характер нашего отрывка определяется тремя самостоятельными по мотивам сказаниями, приуроченными к историческим событиям, описание которых автор позаимствовал у Видукинда, в чем он и сознался. Но это заимствование отнюдь нельзя понимать в том смысле, что сказание ο призвании саксов послулшло источником для аналогичнаго сказания ο свевах. Последнее содержит новыя черты, которых нет у Видукинда и которыя подтверждаются нормандскими хроникерами; с другой стороны, в нашем отрывке стерты подробности, сохраненныя у Видукинда. Автор отрывка несомненно был сам швабом — слишком хорошо он знает географию южной Германии (реки Сальца, Сала, Унструт, дунайския болота и пр.). Но переселенческое сказание, приуроченное этим швабским автором к баварской местности, указывает на север, откуда и были почерпнуты Sleswic portus Danorum, река Alba (Albia), граничащая с regio Danorum, и «морская провинция» Swevia, в которой мы, конечно, узнаем Swecia.

Слабый отклик того же сказания, но при совершенно других приурочениях и почти без характерных подробностей, мы находим в средне-немецком стихотворении XII века «Annolied». В XIX строфе, стихи 281 сл., сообщается, что предки свевов приехали из-за моря (ubir meri) с многочисленным войском, и пестрой толпой поселились у горы Suêbo, по которой они получили свое название Suâbo. Вероятно, это приурочение свевов к загадочной горе Suebo — Saevo (у Плиния) ничуть не более удачно, чем комбинация Swevia и Swecia.2

Свевское сказание пытались связать и с эпизодом из исландской саги ο Вемунде и Вигаскуте (Saga af Vemundi ok Vigaskutu). Эта сага посвящена [69] соотношениям и тяжбам жителей Рейкярдаля и центральное в ней место, по крайней мере, в первой ея части, занимает старшина (godhi) Askell. Как то случилась суровая зима (vetr mikinn) и жители Рейкярдаля собрались у жреца Льота (hofgodhi Ljόtr), чтобы разсудить, как помочь бедствию. Льот предложил жертвовать добро в храм (at gefa til hofs), детей же бросать на произвол судьбы (bera út börn), а стариков убить. Оскель нашел этот совет жестоким и безцельным — ничто-де не станет лучше от таких мер. Тогда собрание просит Оскеля указать лучший исход. Оскель предлагает употребить добро на то, чтобы поддержать старых людей и воспитать детей. Хотя многие и возражали вначале, но все правильно мыслящие находили, что Оскель говорил хорошо, и на этом и порешили.3

Как видно, ο каком-нибудь выселении или призвании в чужую страну тут нет и речи. Единственно общими чертами между свевским сказанием и эпизодом об Оскеле являются голод и народное собрание, на котором поднимается вопрос об убийстве детей. Но именно это народное собрание протекает совершенно различно в обоих случаях: 1) у свевов — два собрания, в саге — одно; 2) у свевов — собрание старшин, в саге — народное собрание; 3) у свевов — отец и сын, в саге — одно лицо (отец); 4) у свевов — нет речи ο стариках и ο жертвах храму; 5) у свевов — нет характерной фигуры жреца Льота; 6) у свевов — речь ο юношах, которые потом и выселяются; в саге — имеется в виду старинный обычай выносить в пустыню грудных детей. Остается имя Anshelm, «схожее по звукам» с Askell и дающее, по словам проф. Ф. Α. Брауна (Разыскания 322), «нам некоторое основание связать этот извод (т. е. [70] свевское сказание) с исландской сагой». Но ведь эта звуковая близость имен имела бы значение, если бы Anshelm играл в свевском сказании ту же роль, как Askell — в саге. Дитвин советует не убивать сыновей, Anshelm же напротив поддержал решение старшин — убить детей. Anshelm ближе к Льоту, чем к Оскелю. Поэтому звуковое сближение имен Anshelm и Askell имеет интерес чисто теоретический. Конечно, никто не будет оспаривать, что эпизод саги и свевское сказание восходят к одной и той же бытовой основе. Скандинавы, настигнутые голодом, придерживались известных обычаев, перенесенных и в Исландию, и отразившихся также в разбираемом нами переселенческом сказании.

Примечания