Вот пришла зима и настало время, когда должны были вернуться домой берсерки конунга Хрольва. Бёдвар спросил Хьяльти об обычаях берсерков. Хьяльти ответил, что у них принято, когда они возвращаются домой ко двору, подходить к каждому, начиная с конунга, и спрашивать, не считает ли тот себя равным им по храбрости. И тогда конунг говорит так:
— Сложно сказать, есть ли столь храбрые люди как вы, ибо вы проявили себя в битвах и кровопролитиях с различными народами и в южных, и в северных землях.
Но конунг отвечает так скорее из великодушия, чем из слабости, ибо он признаёт их помощь, и они добыли конунгу великую победу и большое богатство. Тогда идут они дальше и спрашивают то же самое у каждого человека, находящегося в палате, но никто не считает себя равным им по храбрости.
Бёдвар сказал:
— Мало здесь достойных с конунгом Хрольвом, раз берсерки называют всех трусами.
На этом они закончили разговор. Бёдвар тогда уже один год прожил у конунга Хрольва. И вот наступил второй вечер йоля. Конунг Хрольв сидел за столом, когда двери палаты распахнулись и вошли двенадцать берсерков, все серые от железа, словно размолотый лёд.
Бёдвар тихо спросил Хьяльти, не осмелится ли тот состязаться с кем-нибудь из них.
— Да, — сказал Хьяльти, — но не с одним, а со всеми, ибо я не умею бояться, даже если против меня превосходящие силы, и ни один из них не напугает меня.
Вот берсерки пошли по палате и увидели, что, с тех пор как они уехали, число витязей конунга Хрольва увеличилось. Они внимательно осмотрели пришельцев, и один из них показался им неслабым, и, говорят, их несколько удивили те, кто предстал перед ними.
Вот подошли они, как всегда, к конунгу Хрольву и задали вопрос привычными им словами. А конунг ответил так, как ему казалось соответствующим обычаю. Так они подходили к каждому в палате, а напоследок подошли к сотоварищам, и предводитель их спросил у Бёдвара, не считает ли тот себя равным ему по храбрости.
Бёдвар сказал, что считает себя не равным по храбрости, а храбрее, в чём бы их не испытывали, и нет нужды вонючему сыну кобылы расхаживать взад-вперёд, словно свинье. Он подскочил к берсерку, поднял его, а тот был в полном боевом облачении, и швырнул его вниз так, что берсерк с проклятием упал и сломал кость. Хьяльти в свою очередь поступил так же. Тогда случился великий шум в палате, и конунг Хрольв посчитал, что окажется великой бедой, если свои же люди поубивают друг друга. Он соскочил с высокого сидения к Бёдвару и приказал всем успокоиться и вести себя достойно. Бёдвар же сказал, что скорее расстанется с жизнью, чем признает себя хуже. Конунг Хрольв заметил, что это было бы легко сделать, и велел берсерку встать, и Хьяльти по приказу конунга сделал также.
Затем люди уселись каждый на своё место, а берсерки — на своё с тяжёлыми думами. Конунг Хрольв обратился к ним с великим увещеванием, что теперь они могут видеть, что нет ничего такого знаменитого, сильного или большого, чему нельзя было б найти подобного.
— Я запрещаю вам разжигать какую-либо рознь в моей палате, а если вы не подчинитесь, то поплатитесь своей жизнью. Но будьте столь же неистовы, когда я имею дело со своими недругами, и так завоюйте честь и славу. Сейчас у меня отборные витязи, и нет мне нужды отказываться от вас.
Все одобрили речи конунга, и все помирились добрым миром. Людей в палате рассадили таким образом, что Бёдвар был почтён и доволен более всех: он сел по правую руку конунга, рядом с ним, а затем Хьяльти Великодушный, конунг дал ему это имя. Он мог называться великодушным, потому что каждый день он находился среди дружинников конунга, которые раньше дурно обращались с ним, как уже рассказывалось, и не причинял им никакого вреда. А ведь теперь он стал гораздо большим человеком, чем они, и конунгу казалось, что было бы простительно, если б он сделал им что-либо в отместку или убил кого-то из них. По левую руку конунга село трое братьев: Свипдаг, Хвитсерк и Бейгад, — настолько их стали уважать, затем двенадцать берсерков и потом по обе стороны вдоль всего замка остальные воины, которых здесь не называют.
Конунг велел своим людям заняться разнообразными играми и искусствами со всяческим веселием и удовольствием. И Бёдвар оказался величайшим из его витязей, что и требовалось подтвердить. И столь большого уважения он достиг у конунга Хрольва, что тот отдал за него свою единственную дочь, Дриву. Так прошло некоторое время, они оставались в своём государстве и были славнейшими изо всех людей.
© Перевод с древнеисландского: Тимофей Ермолаев (Стридманн)
Редакция перевода: Надежда Топчий.