«Сага о Битве на Пустоши» считается наиболее ранней из записанных в Исландии родовых саг.1 В то же время она пришла к современному читателю в сильно искаженном виде. Судьба саги является одним из наиболее ярких свидетельств переплетения устной и письменной культуры, филологических усилий и готовности продолжить эпическую традицию.
Главное событие саги — Битва (víg), или, как предпочел бы сформулировать современный читатель — Побоище на Пустоши Перепутье, произошло, согласно анналам, в 1014 г. и явилось кульминацией многолетней распри между жителями Боргарфьорда и хёвдингами запада страны. Как полагает большинство исследователей, сага об этой распре была создана в скриптории монастыря Тингэйрар в западной Исландии — крупнейшем центре записи саг в период с 1170 по 1200 гг. Древнейшая дошедшая до нас рукопись — фрагмент 184 to (1-я рука); протограф, по мнению Сигюрдюра Нордаля и Эйнара Оулавюра Свейнссона, мог быть записан около 1200 г., вскоре после составления первых королевских саг.
Если в XIII–XV вв. сохранение саги всецело зависело от писцов и от читателей саг, то в XVII–XVIII вв. в ее судьбу вмешались собиратели рукописей и филологи. Рукопись, содержащая «Сагу о Битве на Пустоши» в конце XVII в. попала 317 в руки агента шведских собирателей древностей Йоуна Эггертссона2 и была вывезена в Швецию в 1683 г., поэтому Ауртни Магнуссон, состоявший на датской службе, долго не мог получить к ней доступа. Наконец, в 1725 г. шведы переслали Ауртни из Стокгольма первую часть саги, и он поручил своему писцу Йоуну Оулафссону переписать ее: ни Ауртни, ни Йоун ранее сагу не читали, поэтому они не представляли себе реального объема памятника. В 1728 г. рукопись вместе со списком Йоуна сгорела во время пожара в Королевской Библиотеке Копенгагена. Тем самым, Йоун Оулафссон из Грюннавика,3 делавший список на рубеже 1727–1728 гг., оказался единственным человеком, который имел представление о саге. Спустя полтора года он восстановил текст по памяти, особо отметив слова и фразы, которые ему удалось запомнить буквально: в нашем издании они выделены полужирным шрифтом.
Какое-то время считалось, что древний текст утрачен безвозвратно, однако спустя полвека обнаружилось продолжение саги, которое шведы не успели выслать Ауртни. Эта часть — рукопись 184 to — представляет собой антологию саг, записанную разными почерками, наиболее ранний из которых датируется серединой XIII в. Первый почерк продолжается 8 листов и содержит главы с XV (окончание) по XXXII. 9-й лист записан новым почерком. Конец саги записан третьим почерком и занимает три листа: судя по палеографии, второй и третий писцы могли жить примерно в одно и то же время. Непосредственно после «Саги о Битве на Пустоши» начинается текст «Саги о Гуннлауге», записанный тем же почерком. Кроме того, компиляция 184 to содержит еще две саги — «Сагу о Хрольве сыне Гаутрека» и «Сагу об Олаве сыне Трюггве» монаха Одда Сноррасона, каждая из них записана своим писцом; списки датируются 1400 г. и 1300 г. соответственно.
Обилие почерков в рукописи 184 to свидетельствует о том, что пергамент быстро пришел в негодность, что потребовало частичной переписи текста; при этом сравнительно лучше сохранившиеся листы оставляли. Между 2-м и 3-м почерками в тексте «Саги о Битве на Пустоши» оказалась лакуна, дававшая комментаторам повод для разных спекуляций. В 1951 г. в Исландии был обнаружен лист, содержащий главы XXXIV (конец) — XXXVII (начало); лист этот выпал из рукописи еще в XVII в. и не был вывезен в Швецию. Почерк совпал со вторым почерком в рукописи 184 to: таким образом, сага, наконец, обрела относительно цельный вид.
Главная филологическая проблема, которую ставит перед комментаторами «Сага о Битве на Пустоши», состоит в отделении догадок Йоуна Оулафсона, в чьей передаче мы имеем первую часть текста, от оригинальной концепции саги. Исландские ученые подробно разобрали фактические ошибки Йоуна — часть из них отмечается ниже. Анализ «Пересказа» показывает, что Йоун действовал 318 одновременно как филолог и как рассказчик. С одной стороны, он считал себя обязанным сохранить для потомков максимум второстепенных деталей, в том числе там, где ситуация была ему не вполне ясна. Неудивительно, что его пересказ длиннее оригинала (занимавшего 8 листов) на четверть. С другой стороны, Йоун не знал второй половины саги, плохо ориентировался в местности и в генеалогиях героев (см. его собственные слова в обращении к читателю), поэтому он упустил из виду информацию, роль которой не мог оценить: большая часть искажений приходится на начало и на конец рассказа. Некоторые домыслы Йоуна принадлежат тому же типу, что и конъектуры писцов древнейшей эпохи: он переделывал имена персонажей, которые нетвердо помнил, по образцу уже встречавшихся в саге, присочинял мотивировки поступков сообразно своему видению ситуации и т. п.
Бесспорной заслугой Йоуна является то, что он сумел воссоздать канву текста при помощи традиционных для саг повествовательных клише. Язык Йоуна носит компромиссный характер; он далек от разговорного языка своей эпохи, но кое в чем отклоняется и от стандартов классического древнеисландского синтаксиса. Плюсы и минусы текста Йоуна вытекают из того, что, вопреки самоназванию, это не «пересказ», а самостоятельная версия саги, созданная в позднюю эпоху при неблагоприятных условиях. Приходится сожалеть, что Йоун менял прямую речь на косвенную, но, вместе с тем, достойно уважения то, что он сумел сохранить много ярких реплик и формульных выражений оригинала. Русский переводчик не стремился педалировать различия между стилем Йоуна и древней частью саги, хотя и не счел себя готовым продолжить саговую традицию и выступить в роли цензора.
Действие саги охватывает значительный промежуток времени, а ее основные события выстраиваются на основе анналов и других исторических источников так:
Родился Стюр Убийца сын Торгрима | — около 940 г. |
Убийство Торхалли незадолго до принятия христианства | — ранее 1000 г. |
Убийство Стюра | — 1007 г. |
Убийство Торстейна Гисласона | — 1008 г. |
Убийство Халля Гудмундссона | — 1011 г. |
Битва на Пустоши | — 1014 г. |
Тяжба Барди на альтинге | — 1015г. |
Барди гостит на севере страны у Гудмунда Могучего | — зима 1015–1016 гг. |
Барди посещает конунга Олава Святого в Норвегии | — 1016 г. |
Барди в проводит две зимы в Норвегии и Дании | — 1016–1018 гг. |
Возвращение Барди в Исландию | — лето 1018 г. |
Женитьба Барди на Ауд | — 1019 г. |
Барди гостит у Харека на острове Тьотта | — 1021–1022 гг. |
Барди едет в Гардарики | — 1022 г. |
Гибель Барди | — около 1025 г. |
Данная датировка слегка расходится с показаниями саги, поскольку хронология рассказчика сдвинута на несколько лет вперед: так, из изложения следует, что Снорри Годи убил Торстейна сына Гисли лишь после того, как понял, что попытка отомстить непосредственному убийце Стюра провалилась — в действительности 319 поездка Торстейна Стюрссона в Норвегию и в Константинополь и поход Снорри в Боргарфьорд, скорее всего, случились одновременно.
«Сагу о Битве на Пустоши» издавна причисляли к наиболее древним и архаичным родовым сагам. Сигюрдюр Нордаль полагал, что сага проста и безыскусна. Напротив, Бьяртни Гвюднасон, автор недавней монографии о данной саге, пришел в выводу, что она вышла из под пера ученого и сухого книжника. Однако мнение о «простоте» или «сложности» стиля, не подкрепленное синтаксическим анализом, отражает лишь поворот филологической моды, а не свойство самого памятника. Изучение древней части саги показывает, что развертывание текста связано с выделением крупных периодов речи. Незаконченность предложений предопределяется при этом законами устного рассказа, а не индивидуальными пристрастиями писца и его навыками. Тем самым, лингвистический анализ свидетельствует, с учетом сделанной оговорки, в пользу традиционного положения о близости текста саги к устной традиции. В то же время данный вывод не дает комментатору абсолютной датировки памятника. Поскольку древнейший фрагмент рукописи относится к середине XIII в., простор для разночтений сравнительно невелик. По мнению Нордаля, подходящие условия для записи саги сложились в монастыре Тингэйрар к 1200 г.; Гвюднасон полагает, что сага была записана около 1260 г., вскоре после «Саги о Людях из Лососьей Долины», но ранее «Саги о Людях с Песчаного Берега».
«Сага о Битве на Пустоши» складывается из двух относительно независимых частей, посвященных двум этапам развития распри. Сквозным мотивом в них является вражда жителей Боргарфьорда и жителей Западной Исландии. В этой распре рассказчик следит прежде всего за хёвдингами запада страны: главным героем первой части может быть признан Стюр сын Торгрима, а главным героем второй части — Барди сын Гудмунда. Оба персонажа носили прозвище Убийца (Víga-Styrr, Víga-Barði), однако они описаны почти как антиподы. Если для Стюра, деспота и садиста, убийство — радикальный способ унизить и подавить своих соседей, то Барди — фигура трагическая: убивать людей его заставляют обязательства родовой мести: имена Барди и Стюра появляются вместе только в самом конце саги, и то — в скальдической висе. При этом рассказчик подчеркивает, что по своему характеру Барди человек мирный, и свалившееся на него бремя ему ненавистно. Неслучайно сочетание Барди Убийца не встречается в саге ни разу: оно известно только по другим текстам. Волею судьбы взяв на себя роль главы рода и мстителя, Барди несет ее с честью. Обретя славу, он вынужден потратить все свое состояние и продать землю; в мирной жизни места для него больше нет, он навсегда покидает Исландию, а затем и Норвегию, становится предводителем варяжской дружины русского князя и гибнет в битве. Между тем все те, кто ранее подстрекал Барди на месть — мать, братья, домочадцы, соседи — мирно доживают свой век на исландских хуторах и не оставляют следа в памяти людей. Наградой же главному герою оказывается данная сага.
Умонастроение рассказчика оказалось созвучно мыслям современного комментатора Бьяртни Гвюднасона, по мнению которого сага развенчивает языческую мораль вообще: в качестве аргумента приводится диалог Барди с конунгом Олавом 320 Святым (гл. XLI), где конунг отказывается принять Барди на службу, ссылаясь на приверженность последнего к «древним нравам» (forneskja). Однако сколь ни лестно для миролюбивых исландских филологов уподобление рассказчикам саг, оно, скорее всего, является иллюзией. «Сага о Битве на Пустоши» чужда нравоучительности, а противопоставление Барди как героя ординарным людям из его окружения полностью укладывается в рамки традиционных, т. е. языческих ценностей. К тому же фигура Олава Святого не является для рассказчика данной саги решающим авторитетом: ответная реплика Барди выглядит скорее дерзкой, нежели покорной; во всяком случае, приходится признать, что Барди гостил именно у врагов Олава — конунга Кнута в Дании, у Харека с острова Тьотта и Торира Собаки с острова Бьяркей в Норвегии (Торир и Харек были в альянсе с датским конунгом, о чем сообщает Снорри Стурлусон в «Круге Земном»).
Рукопись древней части саги содержит пятнадцать скальдических вис: кроме того, Йоун Оулафссон опознал две знакомые ему висы в первой части памятника. В утраченной части саги было и много других стихов; Йоун их запомнить не смог, но указал, в каких ситуациях они произносились, и каков был их общий смысл. Кое-где он приводит также отдельные слова из этих вис.
Скальдические стихи вложены в уста большому числу персонажей саги. Комментаторы сомневаются в аутентичности всех или большинства вис, но расходятся в том, где и когда они были сочинены. Нордаль относит стихи двух более или менее известных скальдов (Тинда Халлькелльсона и Эйрика Тревоги) к местной традиции, а стихи Торбьёрна Брунасона и прочих эпизодических персонажей — Гисли Торгаутссона, матери Барди Турид, по его мнению, присочинены позднее в монастыре Тингэйрар в период записи саги. Такой подход игнорирует поэтику вис. На наш взгляд, не только стихи Тинда, но и «вещие» висы Торбьёрна (возможно, также виса Гисли) могли передаваться в местной традиции Боргарфьорда: они весьма архаичны и нарушают привычные шаблоны. Разумеется, это не означает, что они были сложены именно данными лицами, однако предположение о том, что существовала традиция роковых вис, и что данные висы были рано соотнесены с содержанием «Саги о Битве на Пустоши», остается вероятным. Висы Эйрика — скальда, участвовавшего в походе Барди — носят иной характер: они более фактографичны и, по-видимому, имеют иную локализацию — окрестности Хунафьорда. Последняя из вис Эйрика приводится также в 4-м грамматическом трактате.
«Сага о Битве на Пустоши» несколько раз издавалась. Первое авторитетное издание было подготовлено Кр. Колундом: Íslendingasögur I. Kr. Kålund. København, 1904. Она переводилась на английский и немецкий языки. На русский язык сага переводится впервые. Перевод сделан с издания Íslensk Fornrit, III, 1938 и сверен с изданием Íslendingasögur, I-III. Reykjavík, 1987, Svart á Hvítu.
1 Ср., однако, ревизию этого положения в недавней работе Бьяртни Гвюднасона: Bjarni Guðnason. Túlkun Heiðarvígusögu. // Studia Islandica, Reykjavík, 1993.
2 В романе X. К. Лакснесса «Исландский колокол» он выведен под именем Йоуна Мартейнссона.
3 В романе «Исландский колокол» он назван Гринвицензисом.
Источник: Исландские саги. — Studia philologica. «Языки русской культуры», 2000.
Сканирование: Halgar Fenrirsson
OCR: User Userovich
317 — так обозначается конец соответствующей страницы.