В. Л. Янин

Древнерусские печати из раскопок в Сигтуне

В июле 1996 г. при археологических раскопках в Сигтуне были найдены две свинцовые вислые печати. Обнаруживший их археолог городского музея Э. Руне (Edberg Rune) характеризует культурный слой, из которого они были извлечены, как отложившийся на дне древней гавани Сигтуны на границе древних городских напластований, и стратиграфически датирует этот слой XI веком.

Фотографии печатей были отправлены в Думбартон-Оукс, где их определением занимался д-р Дж. Несбит (John Nesbitt), атрибуции которого легли в основу публикации Э. Руне.[1]

Между тем эти атрибуции неверны и, следовательно, способны порождать неадекватные предположения и выводы.

Первая печать диаметром 32–36 мм, к сожалению, сильно коррозирована, отчего одна из ее сторон настолько неразличима, что невозможно понять, была ли на ней только надпись или изображение (илл. 1.1). Впрочем, не исключено, что тщательная ее расчистка может дать желаемый результат. На уцелевшей стороне помещено погрудное изображение святого в короне и нимбе, в богато украшенной одежде, подобной императорской (илл. 1.2). По сторонам изображенного — колончатые надписи, принятые, по-видимому, Дж. Несбитом за схематично переданные крылья, поскольку эта фигура определена им как образ св. Михаила.

Вряд ли следует подробно разбирать противоречия иконографического типа этой атрибуции (св. Михаил никогда не изображался в короне, его обязательными атрибутами были жезл и сфера, в данном случае отсутствующие, и т. д.), коль скоро надписи при изображении хорошо читаются:

Д    В
А    ЪI
      Д
      Ъ

Иконографический тип полностью соответствует каноническому образу св. царя Давида, а присутствие в надписи русских начерков буквы Д и [270] наличие в ней букв Ъ и ЪI определяют принадлежность буллы к кругу не византийской, а древнерусской сфрагистики.

Большой размер печати соответствует техническим признакам XI в. Разумеется, отсутствие сведений о композиции оборотной стороны буллы вызывает сожаление. Но не более. Ряд замечательных находок последних лет впервые позволил составить достаточно аргументированное представление об особенностях принадлежности и оформления русских сфрагистических типов ранней поры.

Во-первых, с самого начала булла на Руси была регалией высшей государственной или церковной власти. Ею пользовались только князья и главнейшие духовные иерархи. Во-вторых, обнаружение печатей Ярослава Мудрого и Святополка Окаянного[2] показало, что оформление типа княжеской печати основывалось на подражании византийскому монетному типу; заимствование у него изображения императора, однако, имело тенденцию трансформировать это изображение в фигуру русского князя. Такая фигура, помещаемая на лицевой стороне буллы, сочеталась с изображением святого патрона князя на ее обороте, что было иконографическим способом передачи имени владельца печати. В-третьих, наличие несомненных архаических признаков определяет время буллы с изображением св. Давида первой половиной XI в.

В хронологических рамках первой половины XI в. только один русский князь носил крестильное имя Давид — сын Владимира Святославича Глеб Владимирович. В Повести временных лет под 980 г. сообщается, что он родился от «болгарыни». В 987 г. отец посадил его на княжение в Муром, а в 1015 г. он был убит по приказанию Святополка Окаянного. Последовавшая уже в XI в. канонизация Глеба Владимировича накрепко спаяла его мирское и крестильное имена: в дальнейшем сочетание имен Глеб-Давид сделалось обязательным.

Таким образом, найденная в Сигтуне печать с изображением царя Давида пополняет немногочисленную группу древнейших русских сфрагистических уникумов, в которую, кроме нее, входят только четыре буллы — князей Святослава Игоревича (умер в 972 г.), Изяслава Владимировича (умер в 1001 г.), Ярослава Мудрого (около 1018 г.), Святополка Окаянного (1015–1018).[3]

Вторая печать диаметром 32–34 мм содержит на одной стороне поясное изображение святого с благословляющей правой рукой и с крестом у правого плеча (илл. 2.1), определенного Дж. Несбитом как фигура св. Иоанна Крестителя. Между тем сохранившиеся по сторонам изображения колончатые надписи достаточно хорошо читаются: [271]

О    А
А    N
ГI  ΔР
О    Е
С    I

а иконографический тип соответствует каноническому образу св. апостола Андрея Первозванного.

Надпись оборотной стороны (илл. 2.2) Дж. Несбит прочитал как:

+ KE BΘ
TW CW Δ
(КО)СМА

т. е. K[YPI]E В[ОН]Θ[ЕI] TW CW Δ[OYΛW] (KO)CMA.

Однако такое чтение не находит подтверждения. Во-первых, слово ΔOYΛW не имеет знака сокращения. Во-вторых, в надписи присутствует еще одна — четвертая — строка:

ΔW

Ближайшую аналогию этой печати составляют известные уже в 13 экземплярах, происходящих от девяти пар матриц, печати русского князя Всеволода Ярославича, носившего крестильное имя Андрей.[4] На его буллах, демонстрирующих постепенное искажение безупречного исходного образца,[5] на одной стороне помещалось поясное изображение св. апостола Андрея, а на обороте надпись:

+KE BΘ
НΘЕI TW CW
ΔOYΛW AN
ΔРЕАТО С
ВΛАΔО

т. е.: «Господи, помоги рабу своему Андрею Всеволоду». В вариантах, наиболее далеко отстоящих от образца, последнее слово воспроизводилось [272] как СПΛАΔО. Именно эта форма присутствует на рассматриваемой печати, надпись которой транскрибируется следующим образом:

+ КЕ ВΘ
TW CW Δ
∀ΛO, СПΛА
ΛW

т. е.: «Господи, помоги рабу своему Всеволоду». В ряду ныне известных печатей Всеволода Ярославича найденный в Сигтуне вариант занимает финальное место, коль скоро в его надписи не только имеется отмеченное искажение, но и утрачено второе имя князя — Андрей. Всеволод Ярославич (сын Ярослава Мудрого и отец Владимира Мономаха) княжил в Переяславе в 1054–1076 гг., в Чернигове — в 1076–1078 гг., в Киеве — в 1078–1093 гг.

Таким образом, комментируемые находки не принадлежат к одному документу или единому комплексу документов, будучи разделены почти столетним промежутком, но они свидетельствуют об устойчивости сношений Сигтуны с Русью на протяжении всего XI столетия. [273]

Примечания