К. Тиандер

Заключение

Не может быть сомнения в том, что другие исследователи прибавят к использованному мною материалу еще много новых вариантов, но уже теперь вполне ясно обозначилось единство в причинах, обрядах и обычаях эмиграции из германской прародины. Открываются перспективы вглубь веков, одинаково важные для понимания, как экономической, так и религиозной жизни народа, населяющего Скандинавию со времен каменного века и имевшего столь решительное значение в государственном строительстве Англии, Франции и России.

Сложившееся на основании бытовых явлений переселенческое сказание шло по пятам скандинавских эмигрантов, приурочивалось к местным условиям и заносилось в хроники, заслоняя собой историческую правду. Таким образом, специалистам по истории Англии, Франции, Италии, Швейцарии и других стран приходится считаться с возможностью замутнения исторического источника этим сказочным элементом. С другой стороны, это предание послужит ключом к открытию отношений, память о которых при иных бы условиях стерлась.

Из новых результатов, добытых для русской истории, мне кажутся наиболее важными — 1) указание на теснейшую связь скандинавской колонизации в Финляндии с варягами на Руси, 2) попытку выяснить преемственность готских и скандинавских сношений с черноморской культурой, 3) гипотезу об отражены враждований гётов и свеев также вне пределов их родины, 4) открытие четырех вариантов скандинавского переселенческого сказания, приуроченных к 186 Руси. Каждый из этих четырех вопросов настолько сложен, что мое их изложение, в виду, как архитектоники настоящего исследования, так и ограниченных моих познаний и способностей, следует рассматривать лишь как программу будущих, лучше вооруженных тружеников на ниве отечественной истории.