Матс Бертелл, Швеция
(Maths Bertell, Mid Sweden University)

Путешествие Тьяльви: пример того, как включать поздние источники в сравнительное исследование локальных религий Северной Европы

В этой статье я хотел бы обратиться к идее того, как использовать более поздний материал в качестве указания на древнейшие источники — в сравнительной перспективе.

Это может быть проиллюстрировано обзором упоминаний Тьяльви (Þjálfi), известного как спутник Тора (Þórr) в древнесеверной мифологии, которые могут быть сопоставлены с материалами других культур Северной Европы. Связь саамских материалов XVIII в. и финских материалов XIX – XX вв. с древнесеверными источниками XIII в. является проблематичной во многих отношениях, в т.ч. хронологических и географических. Ранние исследования представляют нам ясную картину: саамская религия находилась под влиянием веры скандинавских соседей саамов, как было с религией финнов (ср. Olrik 1905a; 1905b; 1906.). Позднейшие исследования, однако, показали, что взаимодействие должно было быть гораздо более сложным, нежели указанное1.

Заимствования и обмен — что мы подразумеваем?

Религиозное культурное слияние и обмен, как утверждал Ауке Хулткранц (Áke Hultkrantz, 1973; ср. Сёренсен (Sørensen, 2004)), это никоим образом не однократное действие. В большинстве случаев это процесс, который продолжается длительный период времени со многими встречами при различных условиях, знакомстве, насаждении и включении идей и мотивов среди групп различных людей.

Это не похоже на поход в библиотеку и заимствование книги. Это не единичное событие и, вероятно, происходит без четкого намерения или открытого выбора. Потому затруднительно установить, кто на кого во тьме раннего железного века в Скандинавии повлиял. Произвело ли жертвоприношение оленя на горном склоне Лапландии в качестве магического действа впечатление на сборщиков дани норвежского господина, или это культовое празднество в Уппсале впечатлило финских торговцев, которые рассказали о нём своим приятелям из Сатакунты (Satakunta), что привело к изменениям в религии? Что бы ни произошло, оно оставило нам следы в письменных источниках, чернилами на бумаге или коже. Следы чего-то, что во многих отношениях было чем-то большим, чем чернила на бумаге: контакт с божеством, запах крови на идолах и рассказы о могуществе, способном изменить жизнь. Следы подобны сплетням о вещах и встречах, что значили что-то в повседневной жизни людей по обе стороны языкового барьера. Я здесь попытаюсь показать, как ретроспективный сравнительный метод может помочь нам указать возможные новые перспективы, касающиеся источников древнесеверной религии.

Религии в качестве контекста друг друга.

Сравнительный метод может помочь нам раскрыть мотивы, что были скрыты, или мотивы, угадываемые только намёками в материалах различных периодов и культур. Наиболее похоже на то, что самые популярные персонажи широко распространённых верований, так называемые traditionsdominanter [традиционные доминанты], что притягиваются популярными мотивами и включаются ими в себя, являются главной целью метода. По ним есть богатый материал, как правило, из различных типов источников и различных времён. В данном случае для саамских, финских и древнеисландских религий, у нас есть бог грома в каждом культурном окружении — чрезвычайно популярный персонаж, свидетельства о котором указывают на защиту от хаоса и изобилие как центральные темы, связанные с этой фигурой.

Язык саамов, однако, не един, но состоит из нескольких диалектов, подразделяемых на южный саамский (South Sámi), луле-саамский (Lule Sámi), северный саамский (North Sámi) и колтта-саамский (сколт, Skolt Sámi). При этом даже большее число подгрупп, таких как уме-саамский (Ume Sámi) и инари-саамский (Inari Sámi), принималось во внимание2. При рассмотрении Скандинавского полуострова и региона Балтийского моря как единого культурного плавильного тигля сфера семантики бога грома становится центральной и выявляет, где мотивы и даже мифы способны были легко передаваться, вероятно, вследствие того, что создавали смыслы в повседневном мире поклоняющихся божеству. Мотивы мифологии переносятся в новое окружение, если они кажутся приемлемыми для верующих, а не в том случае, если их одобрили высшие авторитеты. До времени доминирования Церкви различные этнические группы взаимодействовали различным образом, через торговлю, войну, союзы и т.д. Не существовало исключительной межкультурной общности, обеспечивавшей поток идей и впечатлений. Однако, надо сказать, область смешения и высокая степень вовлечения не означали некритического заимствования друг у друга и копирования всей мифологической системы слово в слово. Каждая личность и религиозная общность выбирает свой собственный кусочек, формируя их и приспосабливая к личной системе. Культурная сфера Скандинавского полуострова сама по себе является причиной рассматривать источники в контексте друг друга даже при том, что это источники разного времени, и невзирая на культурные различия.

Кто писал источники?

У трёх местных религий Северной Европы имеются три индивидуальных, очень различающихся корпуса текстов в качестве главных письменных источников. Если коротко (и несколько упрощённо), саамские источники были, главным образом, записаны миссионерами Шведской и Датско-Норвежской церкви, но в период, когда саамская религия имела полную свободу действий. Финский материал был собран академиками в процессе полевых работ, но во времена, когда местная религия превратилась в народную религию, находящуюся под воздействием христианства. Древнесеверный материал был записан христианами спустя несколько сотен лет после официального обращения в христианство. У всех этих собирателей и наблюдателей была одна общая черта: все они были наблюдателями внешними.

Человек среди Божественного?

Помощник бога Грома появляется как неясный персонаж в нескольких различных местных религиях Северной Европы, таких как древнесеверная, саамская и финская (помощник также представлен в литовском материале, однако, хотя тема интересна, она не будет рассматриваться в данном исследовании). Различные источники разбросаны не только географически, но и по периоду в несколько сотен лет, с X по XX столетия. Тем не менее, они демонстрируют несколько общих черт.

Древнесеверная фигура Тьяльви является единственным персонажем, о ком сказано, что он был человеком (в широком смысле) в древнесеверной мифологии, который взаимодействовал с богами и который был возвышен до царства богов. Его сестра Рёсква (Röskva) известна нам только по имени. Однако даже это является предметом дискуссии, так как о Тьяльви и Рёскве сказано в «Песне о Хюмире» (Hymiskviða), что они были великанами, а этимология имени Тьяльви могла бы даже указывать на происхождение из альвов.

Для большинства образ помощника Тора знаком. Древнесеверный бог грома имеет многих персонажей в качестве закадычных друзей в своих путешествиях в Ётунхейм (Jötunheimr, Страна Великанов), обычно это Локи или Тьяльви, но есть также примеры Тюра в «Песне о Хюмире», не говоря уже о самом великане Хюмире, когда Тор отправился за Мидгардсормом (Miðgarðsormr, Мировой Змей) на рыбалку. В древнесеверных мифах Тор — единственный, кто часто путешествует со спутником.

Фигура Тьяльви уникальна в древнесеверном материале. Он — мужчина неизвестного возраста, нет оснований считать его ребёнком, но он не является также и независимым взрослым. Он — человек/великан, взятый в качестве слуги в царство богов. В отличие от Локи, Тьяльви никогда не рассматривается отдельно от Тора, и не становится героем своих собственных мифов. Предыдущие попытки объяснить образ Тьяльви были сосредоточены главным образом на его имени, и его связи с или же его замене на Локи, как спутника Тора.

Предположения, касающиеся имени Þjálfi, выдвигались по мало отличающимся направлениям. Одно из предположений — «Эльф-слуга», другие включают «Бойца кандалов» и «Сковывающий/Связывающий» (см. де Фрис, 1962, статья «Тьяльви» (de Vries 1962: под рубрикой Þjálfi и цитируемые здесь труды). В «Драпе о Торе» Эйлива Гудрунарсона (Eilífr Guðrúnarson, Þórsdrápa), он назван sifuni3 4 (Faulkes 1998: Skpm стих 83) вместе с Тором, намекая на «близкое родство либо по крови, либо по браку» (de Vries 1962; Heggstad, Hødnebø & Simensen 1993), что символизировало бы тесную связь с богом. Дополнительной информацией про Тьяльви было бы то, что он всё ещё присутствует в фольклорных материалах в Швеции XIX в. и по-прежнему в качестве слуги Тора. Ценным замечанием тут является также то, что Тор в подобном контексте часто описывался как «старик» или «старый Тор», и таким же образом бог грома описывался в саамском, эстонском и финском материале (Schön 2005).

В религии саамов помощник бога грома называется Thoor-olmai [человек Тора]. Этот персонаж — скорее страж жестокого бога грома, который содержится в заключении из-за своего дурного нрава. В северной саамской традиции помощник — тот, кто освобождает бога, когда гремит гром. Но северные саамские источники также подразумевают, что это может быть сделано нойдой (noajdie), шаманом саамов. Иногда в южной традиции саамов Thoor-olmai охраняет нойду в то время, когда душа того путешествует в трансе. На месте Thoor-olmai мы также находим Thorens söner [сыновей Тора], Termes raskaste drängar [«Термесовы» быстрейшие работники] (Fellman 1820–1831 II: 102), Thorens drängar Luleå 1687 (культовое место в Bergman 1891: 224 и далее), Tordengudens dreng [работник/работники бога грома] и Thordens striidsman [солдат/боец бога грома] (Skanke 1728–1731: 255). Три из этих наименований подразумевают, что мы имеем дело с группой, не с одним персонажем. Он является сыном Громовержца, и, таким образом, наследником божественного. Саамский бог грома в южной части саамского лингвистического ареала именуется Нoragalles, имя это является заимствованием Скандинавского Þórr kall5 [старик Тор]. «Германизация» саамского материала также указывает на другую проблему: авторы источников интерпретировали информацию о Громовержце саамов в терминах Тора, не оставляя нам подсказок, насколько их интерпретация влияла на источники. Громовержец носит различные имена на разных саамских языках, имена с Hora- (Horagalles, Horanorias, Horesgudk) у южных саамов, в луле-саамском он Thora Galle, в пите-саамском (Pite Sámi) он Hora-Gallis и Pajan-Olmai [Гром-Человек]6. В северных и восточных регионах он зовется Tiermes, Dierpmis и Termes. (Rydving 2009: 95 и след.).

Финский бог грома Ukko [Старик] не имеет помощника в том смысле, в котором он есть у бога грома в древнесеверной и саамской традициях. Однако, с другой стороны, tietäja [знающий, ведающий, ведун], специалист по ритуалам в до-современной Финляндии, именовался Ukon poika [сын Укко, парень Укко], указывая на тесную связь с богом. Знающий был в некотором смысле отражением божества и бог обеспечивал tietäjä оружием и защитной магией (Siikala 2002: 203–208). В этом tietäjä и Ukko имели одну и туже функцию. Tietäjä мог также упоминаться как «полубог» или даже быть назван «богом» (см. Таблицу 1)7.

Просто комбинируя этих трёх помощников бога грома, мы бы получили несуществующую, идеальную картину помощника Северного Громовержца с характерными чертами от XIII до XX столетия. Такое смешение могло бы дать в сумме следующее:

• Он связан с Громовержцем или через родство по браку, или как сын.
• Он освобождает бога грома и охраняет шамана в трансе. Он помогает Громовержцу. Он является религиозным специалистом в тесном контакте с Громовержцем и посредником между божеством и людьми. Он связан с шаманской деятельностью.
• Он является божеством или человеком, ставшим божеством, или человеком со специальными умениями.

Если мы на мгновение остановим этот безумный спекулятивный поток и задумаемся, мы можем найти несколько моментов для критики. Прежде всего, источники происходят из различных, географически разбросанных мест. Во-вторых, они в большинстве случаев относятся к различным временным периодам. По крайней мере, расцвет саамской и финской религий отделён от расцвета религии древнесеверной несколькими сотнями лет. В-третьих, мы также можем сделать вывод, что обстоятельства, при которых различные источники были сохранены и записаны, также различаются. Что же делать?

Прежде всего, мы можем сделать вывод, что мы имеем материал с 1200х гг. до XX в. по всем религиям, пусть даже основные кодексы появились в различные временные периоды каждый. В течение этого времени новое прибавлялось и исключалось из материала.

Мы также можем сделать вывод, что христианизация ударила по каждой религии различным образом: с различной силой и с различными результатами.

Комбинируя все характеристики, мы получаем что-то, чего не существует, и что нельзя рассматривать как некую разновидность реальности. Что же тогда в нашей лаборатории? Является ли это движителем, что легко приведёт нас к новым открытиям? Нет. Является ли это картой, полностью характеризующий Северную концепцию помощника бога грома? Нет.

Что у нас имеется, так это куча предположений, дорожные знаки, указывающие направления, где мы можем найти больше подсказок чтобы решить загадку.

Таким образом, нам нужно использовать имеющиеся предположения и исследовать глубже материал, на который эти дорожные знаки указывают.

По моему твёрдому убеждению только доказательства, найденные в древнесеверном материале, говорят что-либо о концепции дохристианских скандинавских традиций. Саамский и финский материалы ни в коем случае не могут быть использованы для простого заполнения провалов в мифологии скандинавской и наоборот. Материалы в сравнительном исследовании, межкультурном или хронологическом, могут сказать нам что-либо только о культурном контакте или влиянии, и могут быть указанием назад во времени, но не могут быть единственными. Если это указывает на направление и найдены дополнительные признаки, это усиливает вероятность. Может быть, трудно принять здесь историческую тьму, но пока новый свет не будет пролит на этот вопрос, это наш единственный приемлемый вывод.

С этим набором правил и используя в качестве дорожных указателей саамский и финский материал, становится возможным возобновить изучение фигуры Тьяльви, переходя от предположений к вопросам:

1. Мыслился ли некогда Тьяльви как часть коллектива, группы?

2. Есть ли что-то, что связывает Тьяльви или Тора с шаманской деятельностью?

3. Могло ли быть имя Тьяльви названием для ритуального специалиста?

4. Является ли Тьяльви мифологической интерпретацией ритуального специалиста?

 

Вопрос 1: Тьяльви никогда не мыслился членом группы, как мыслился иногда помощник бога у саамов, кажется, кроме посещения Утгарда-Локи в Снорриевой «Эдде», группы в действительности весьма странной. Два человека/великана, бог/гигант на пути своего падения и бог грома. Миф выглядит компиляцией нескольких мотивов и более коротких рассказов, и исход мифа не вполне ясен.

Вопрос 2: Я не нашёл ничего, что связывало бы Тора или Тьяльви с шаманской деятельностью9.

Вопрос 3: Нет, Þjálfi, вероятнее, будет человеческим именем, которое усиливает идею того, что он не является полноправным богом. Однако недавние открытия, возможно, дают нам новую информацию (см. пряслице, представленное на Portable Antiquities Scheme: Spindle Whorl10).



Пряслице из Салтфлитбю, Линкольншир, IX в. Надпись на вертикальной части читается как .oþen.ok.einmtalr.ok.þalfa.þeir (Óðinn ok Heimdallr ok Þjálfa, þeir, Один и Хеймдалль и Тьяльви, они)

Вопрос 4: Есть общие черты между действиями Thoor olmai и нойд по освобождению бога грома и действиями Тьяльви в мифе о битве с Хрунгниром (Hrungnir). В последнем Тьяльви обманом вынуждает великана встать на свой щит — и в версии Снорри, и у Эйлива в «Драпе о Торе». Таким образом, я предполагаю, что это миф о ритуальном высечении огня ударом, где великан Хрунгнир имеет каменное сердце с тремя выступами и вооружился точильным камнем перед столкновением с Тором с его стальным Молотом (что я отстаивал в другом месте: см. Bertell 2003: 227 и далее). И кажется не случайным, что компаньон Тора в этом мифе именно Тьяльви, а не Локи. Тьяльви делает возможной встречу Молота и точильного камня в воздушном пространстве, позволяя таким образом создать огонь/молнию при их столкновении. В целом представление об образе Тьяльви, кажется, имеет отношение к связи между людьми и могущественнейшим из богов как мифологической интерпретации ритуала. Миф о Хрунгнире и его сердце также увязывается с историей Торстейна Мощи Хуторов и его оружия, исторгающего огонь при ударе: трёхгранного камня и стального шипа карлика-дверга, что возвращаются в руку метнувшего11 (Bertell 2003:232 и далее).

Представление о людях, связанных с богами, является универсальным и исконным (Steinsland 2007: 435–436). Уже древние египтяне считали себя связанными с богом солнца, можно найти аналогии этому и во многих других культурах. Представление о Тьяльви, связанном с Тором (sífuni), потому никоим образом не является радикальным, даже если Тьяльви — человек, и оно могло бы быть мифической интерпретацией связи ритуального специалиста с богом грома. С тех пор он воспринимался человеком у Снорри и великаном в «Песне о Хюмире», и если этимология его имени действительно указывает на его эльфийское происхождение, это могло бы свидетельствовать, что категория существ, к которым принадлежит Тьяльви, была не столь важной. Важным моментом, возможно, было то, что он не являлся богом. Однако это также поднимает новые вопросы. В какой мере мог его почитатель — или он лично — обращаться к богу, и когда нуждались он или она в ком-то для передачи его/её просьбы? Здесь мы обращаемся к различным видам контакта между человеком и божеством: мореплаватель по-прежнему мог воззвать к Тору, прося лучшей погоды, но новая вера Исландии заботилась о местном ритуальном специалисте.

Выводы?

В свете религиозного окружения, этимологическое объяснение имени Þjálfi могло бы указать нам правильное направление: он некто, кто помогает и позволяет Громовержцу достичь успеха, освобождая его (как Thoor Olmai в саамской мифологии) и прокладывая ему путь. Это то, что делает Тьяльви в эпизоде с Хрунгниром, где его можно было бы интерпретировать как высекающего огонь, создаваемый встречей стали и точильного камня.

Эта группа идей и перетекание их между различными религиями показывают, что мотивы, ассоциируемые с богом грома, вероятно, имели региональные вариации, и что «традиционная доминанта» привлекала различные мотивы в различных сочетаниях между культурами и даже в пределах каждой культуры. Как видно из поэмы «Драпа о Торе» в сравнении с прозаической версией Снорри, где он излагает эпизод с Хрунгниром, даже в пределах узкой среды, в которой действовал Снорри, имеются вариации, которые могли бы быть выражением различных традиций и жанров в большей степени, чем редакцией текста со стороны Снорри. Так как разночтения в рассмотренных здесь материалах столь значительны, мы можем прийти к заключению, что мифологический помощник бога грома в саамской и древнесеверной религии был персонажем и концепцией, для которых центральной являлась идея помощника и природного явления, а форма (расовая принадлежность, число персонажей) была вторична. Это также можно было бы интерпретировать как центральную тему для Громовержца: он может действовать не в одиночку. В эпизодах, где он так действует («Перебранка Локи», «Песнь о Харбарде») на это обстоятельство указывают как на нечто исключительное. Довольно странно при этом, что Снорри Тора именует einriði, одиноким ездоком или ездящим в одиночку. Сравнительное исследование показывает, что список слов, связанных с ритуальным специалистом в саамском материале и мифологический образ Thoor-olmai как раз и был одной таких из упомянутых вариаций. Это открывает дорогу для идеи про Тьяльви, имеющего те же самые черты, и, возможно, демонстрирующего это в мифе о Хрунгнире. В сочетании с редкой и довольно неясной информацией про Ukon poika из финских мифов, и со столь же неясным упоминанием в скальдической поэзии возможного тесного родства Тьяльви с богом грома, можно высказать предположение о Тьяльви как о мифологической интерпретации ритуального специалиста.

Цитируемые труды.

Bertell, Maths. 2003. Tor och den nordiska åskan: Föreställningar kring världsaxeln. PhD dissertation. Stockholm: University of Stockholm.

Drobin, Ulf, & Marja-Liisa Keinänen. 2001. “Frey, Veralden olmai och Sampo”. In Kontinuitäten und Brüche in der Religionsgeschichte: Festschrift für Anders Hultgård zu seinem 65. Geburtstag am 23.12.2001. Ed. Michael Stausberg & Olof Sundqvist. Berlin: de Gruyter. Pp. 136–169.

DuBois, Thomas A. 1999. Nordic Religions in the Viking Age. Philadelphia: University of Pennsylvania Press.

Faulkes, Anthony (ed.). 1998. Snorri Sturluson, Edda: Skáldskaparmál. London: Viking Society for Northern Research.

Fellman, Jacob. 1820–1831 [1906]. Anteckningar under min vistelse i Lappmarken I-III. Helsingfors

Heggstad, Leiv, Finn Hødnebø & Erik Simensen. 1993. Norrøn ordbok. 4. edn. Oslo: Det Norske Samlaget.

Heide, Eldar. 2006. Gandseid og åndevind. PhD dissertation. Bergen: Universitetet i Bergen. Доступно на: http://www .uib. no/People/hnoeh/Heide-Gand-seid-andevind.pdf

Hultkrantz, Åke. 1973. Metodvägar inom den jämförande religionsforskningen. Stockholm: Esselte stadium.

Leem, Knud. 1767 [1975]. Beskrivelse over Finmarkens Lapper, deres Tungemaal, Levemaade og forrige Afgudsdyrkelse. København: Rosenkilde og Bagger.

Bergman, E.W. 1891 Anteckningar om Lappmarken, särskildt med hänseende till kristendomens införande därstädes. Historisk tidskrift 11. Svenska Historiska Föreningen: Stockholm.

Olrik, Axel. 1905a. “Nordisk og lappisk gudsdyrkelse”. Danske Studier 1905: 39–63.

Olrik, Axel. 1905b. “Tordenguden og hans dreng”. Danske Studier 1905: 129–146.

Olrik, Axel. 1906. “Tordenguden og hans Dreng i Lappernes Myteverden”. Danske Studier 1906: 65–69.

Portable Antiquities Scheme. “Spindle Whorl”. http://finds.org.uk/database/artefacts/record/id/409249 (Last accessed March 2013.)

Price, Neil S. 2002. The Viking Way: Religion and War in Late Iron Age Scandinavia. PhD dissertation. Uppsala: University of Uppsala.

Schön, Ebbe. 2005. Asa-Tors hammare: Gudar och jättar i tro och tradition. 1^st edn. Stockholm: Hjalmarson & Högberg.

Siikala, Anna-Leena. 2002. Mythic Images and Shamanism: A Perspective on Kalevala Poetry. Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia.

Skanke, Hans. 1728–1731 [1945]. “Epitome historiæ missionis lapponicæ”. In Nordlands og Troms finner i elder håndskrifter, Nordnorske samlinger V. Ed. O. Solberg. Oslo: Etnografisk museum.

Steinsland, Gro. 2007. Fornnordisk religion. Stockholm: Natur och kultur.

SKVR - Suomen Kansan Vanhat Runot I-XV. 1908–1997. Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura.

Sørensen, Jesper. 2004. “Religion, Evolution, and an Immunology of Cultural Systems”. In Evolution and Cognition X.1. Altenberg: Konrad Lorenz Institut. Pp. 61–73.

de Vries, Jan. 1962. Altnordisches etymologisches Wörterbuch. 2^nd expanded edn. Leiden: Brill.

---

Примечания

1 DuBois 1999; Price 2002; Drobin & Keinänen 2001; Bertell 2003; Heide 2006.

2 Саамские языки (диалекты), несмотря на существующее между ними грамматическое и лексическое сходство, достаточно отличаются друг от друга, при этом представители различных саамских языков (диалектов) нередко не понимают друг друга (прим.перев).

3 Следует оговорить, что понимание понятия sifuni достаточно проблематично. Автор опирается на версию, приводимую, например, в An Icelandic-English Dictionary (R.Cleasby&G.Vigfusson), где sifuni считается синонимом sifjungr (родственник по браку, к sifi — родство по браку) возможно, по линии Сив или Ярнсаксы. Однако и в этом словаре учитывается вариант перевода слова как a companion (?). Возможные версии разных авторов включают понятия «дружественные», «союзные» и т.д. (прим. перев.)

4

Ok sifuna síðan
sverðs liðhatar gerðu
hlífar borðs við Hörða
harðgleipnis dyn barða;

Возможный перевод полувисы:

И родственные-по-браку ( либо дружащие, либо союзные) затем // меча помощи-ненавистники содеяли // защиты доски с хёрдами // жестко-Глейпнеровыми шум склонов;

Где: защиты доски (воина) =щиты; шум щитов =битва; хёрды жесткоглейпнировые =асы (хёрды — народность, Глейпнир — название созданных по воле асов пут); асы склонов =великаны; родные меча-помощи-ненавистники=Тор и Тьяльви (о чьих мечах в мифологии нет никаких сведений, видимо, меч с Громовержцем и его спутниками не ассоциировался). Смысл полустрофы: И затем Тор и Тьяльви устроили с великанами битву (прим.перев.).

5 kall — не древнесеверное, а норвежское написание (прим. перев.).

6 Носители южно-саамского языка проживают в Норвегии и Швеции (сегодня ок. 600 человек), как и носители луле-саамского (ок. 2000 человек), носители пите-саамского в Швеции (ок. 20 человек всего) (прим. перев.).

7 Siikala 2002: 79–80; SKVR XV 214; VII1 434; VII4: 1630, 1738, 1758, 1760, 1762, 1976, 2298, 311, 611, 2298; IX4 311, 611, 935; X 112, 5238, 5247, 8600; XV 209, 211, 214.

8 Например, в норвежской балладе «Старик Тор», воспроизводящей сюжет «Песни о Трюме» (прим. перев.)

9 Иногда в качестве намёков на связь Тора с шаманизмом видят надпись на камне из надписи на камне из Корпброна (Korpbron, Швеция), включающую руническую лигатуру, расшифровываемую как siþi þur (возможный перевод: Тор, верши сейд!). Высказывалось осторожное предположение, что переодевание Тора в женский наряд в «Песне о Трюме» также может быть отголоском практик сродни индейским обычаям бердаче (т.е. исполнению роли противоположного пола, которое могло быть частью шаманского становления, хоть тоже не обязательно именно ею) (прим.перев.).

10 Речь идёт о находке свинцового пряслица из Салтфлитбю (Saltfleetby St Clement), Линкольншир, сделанной в 2010 году. Форма (коническая) пряслица и материал не типичны для Скандинавии, но встречаются в Англии. Однако по пряслицу диаметром 8мм в два ряда идёт скандинавская руническая надпись, по стилю рун датируемая началом XI в. На вертикальной части написано:

.oþen.ok.einmtalr.ok.þalfa.þeir.

Óðinn ok Heimdallr ok Þjálfa, þeir

Один и Хеймдалль и Тьяльви они

Надпись на лицевой стороне понятна меньше:

ielba.þeruolflt.ok.kiriuesf.

hjelpa pér Úlfljótr ok…

Помоги тебе, Ульвльот и… (прим. перев.)

11 Отрывок из «Пряди о Торстейне Мощь Хуторов» в переводе Т. Ермолаева:

«Достал он [дверг] тогда из своего кошелька камень. За ним последовал стальной шип. Камень был треугольным. Посередине он был белым, с обратной стороны — красным и с жёлтой каймой снаружи.

Дверг сказал:

— Если ты уколешь шипом камень там, где он белый, то начнётся такая сильная метель с градом, что никто не посмеет глянуть навстречу. А если ты захочешь растопить этот снег, то уколи там, где камень жёлтый, и тогда так засияет солнце, что всё растает. А если ты уколешь там, где красное, оттуда выйдет такой огонь и жар со снопом искр, что никто не сможет глянуть навстречу. Также ты можешь поразить цель, когда захочешь, этими шипом и камнем, и он сам вернётся в твою руку, как только ты позовёшь. Больше мне нечем вознаградить тебя».

Опубликовано в Retrospective Method Network Newsletter №6, May 2013, p.47–52

Перевод с английского Н. Топчий

• оглавление