5. Происхождение

Почему, когда, где и как возникли руны?

На эти фундаментальные вопросы все еще не было дано определенных ответов, хотя попыток было сделано предостаточно. Наверное, более чем любой другой аспект рунологии, эта область подвержена влиянию романтических фантазий, идеологической повестки дня и пустых домыслов нашей эпохи, которыми восполняется — или заменяется — малое количество достоверного материала.

В этой главе, из-за недостатка подтверждений, я должен буду ограничиться только хорошо известным и очевидным. Не претендуя на истину, я просто изложу свои предположения.

Обманчивая «непохожесть» рун

В пределах семейства алфавитов происхождение какого-либо варианта, как правило, установить нетрудно, особенно в пределах ветви, исходящей из древнегреческого алфавита, к которой, без сомнения, принадлежат руны. Что же ставит руны особняком, является их действительной или мнимой «непохожестью»?

Почему?

Вопрос двоякий: во-первых, почему некоторые германские племена вообще начали писать; во-вторых, почему они не стали просто использовать латинское письмо, которое, как свидетельствуют сами руны, они знали хорошо.

Может показаться излишним вопрос, почему кто-нибудь принимает нечто такое чрезвычайно полезное, как письменность. Вопрос этот возникает, потому что известные нам ранние рунические надписи не содержат ничего существенного. Недостаток имеющегося раннего материала, который явно предназначался бы для прочтения предполагаемым живым получателем, создал почву для множества эксцентричных теорий. Некоторые пытаются объяснять эти, а также другие действительные или воображаемые отличия по-разному:

Влияние сохранившегося

Основное назначение рун, видимо, в том, чтобы записывать родной язык пользователей, с намерением, что сообщение должно быть прочитано и понято. В этом изначально удавалось добиться успеха, но подавляющее большинство надписей исчезло вместе с деревом, на котором они были вырезаны.

Кажется легкомысленным строить теорию на большом количестве бесследно исчезнувшего материала, имеющего, к тому же, свойства, которые сильно отличаются от того, который сохраняется. Тем не менее, это — единственный способ объяснить ряд фактов:

Если принять, что письмо на дереве было повсеместным, становится ясно, что сохранившиеся на более прочных материалах надписи должны сильно отличаться от тех, которые можно было бы ожидать от более-менее грамотного общества. Нельзя же судить о литературе двадцатого столетия даже не по газетам, а лишь по надписям, которые были вырезаны на камне в течение этого периода.

Когда и где?

Древнейшие из известных рунических надписей датируются второй половиной II века н. э., и были найдены в Дании и южных областях Норвегии и Швеции. Древнейшие находки на континенте лишь немного младше, но скудный материал раннего периода, собранный в Южной Скандинавии, также выигрывает в количественном отношении. Притом он как раз показывают примерное графическое изменение, которое нужно ожидать в стадии формирования, всерьез наводя на мысль, что история создания рун незначительно простирается в глубь времен. Таким образом, весьма вероятно, что руны были изобретены на юге Скандинавии — или, возможно, в соседних областях на континенте — во II или, самое раннее, в I веке н. э.

Как?

Письменность естественным образом ликвидирует основную языковую границу для двуязычных лиц с началом использования для записи выходного языка знаками и по правилам, принятыми для языка-источника. Когда такой «наивный» подход показывает, что необходимые отличия невозможно передать данным набором графем, добавляются новые. Новые графемы обычно создаются путем видоизменения существующих, наиболее близких к ним графем или, если это возможно, берутся из других письменных систем. Графемы, которые не востребованы, проще отвергнуть, чем использовать с другими значениями, поскольку первые пользователи будут рассматривать старую и новую системы по существу как одно и то же.

Если система письма создавалась в Дании или где-то в этом регионе во II веке, латинское письмо должно быть наиболее вероятным «источником вдохновения». Это также алфавит, наиболее близкий к рунам.

Звуки

Пранорвежский язык Южной Скандинавии того периода имел двадцать две фонемы: /a/ /b/ (с аллофонами [b] и [β]) /k/ /d/ (с аллофонами [d] и [ð]) /þ/ /e/ /f/ /g/ (с аллофонами [g] и [γ]) /h/ /i/ /j/ /1/ /m/ /n/ (с аллофонами [n] и [ŋ]) /o/ /p/ /r/ /s/ /t/ /u/ /w/ /ʀ/. Латинский алфавит на тот период состоял из двадцати трех букв: A B C D E F G H I (представляющую [i] и [j]) К L M N О P Q R S Т V (представляющую [u] и [w]) X Y Z. Однако некоторые буквы не обозначали единственный уникальный звук, и, таким образом, было бы странно использовать их для записи другого языка. К и Q представляли тот же звук, что C, а X представлял сочетание двух звуков. Y и Z использовались только в греческих именах и заимствованных словах.

Записать пранорвежский остальными восемнадцатью знаками довольно просто. Поскольку в латыни I и U использовались как для гласных аллофонов [i], [u], так и полугласных [j], [w], вполне естественно было бы использовать эти буквы для фонем /j/, /w/, а также для /i/, /u/. Аналогично, D могла, вероятно, использоваться для фонемы /þ/, так же как /ʀ/ — для записи R, S или, возможно, Z.

Читать пранорвежский, записанный таким способом, в принципе, возможно. Но неоднозначность между тремя или четырьмя парами фонем, весьма частых во флективных окончаниях, должна была в большей, чем в латинском языке, степени затруднить понимание.

Форма

Для того чтобы выявить, какие руны, так сказать, переделка какого знака, надо определить ограничения в форме из-за материала. Как практические соображения, так и подтверждения более поздних времен указывают, что предпочтительна была выровненная середина деревянной палки, где каждая строка записи занимала всю высоту грани. Это сделало бы затруднительным распознавание горизонтальных элементов от природных волокон дерева, и отсутствие таковых является наиболее отличительной чертой рунических форм.

Ранние руны состоят из графических элементов, которые можно разделить на три группы:

Если стволы — всегда прямые, ветви могут быть прямыми или умеренно изогнутыми. Прутья — всегда прямые, кроме случаев, когда они вместе с другими прутьями образуют непрерывную кривую. Прутья стремятся быть довольно короткими — важная характеристика, которая может указывать на то, что они наносились иначе, чем стволы и ветви — возможно, простым нажимом острия ножа на дерево.

Формы стремятся принять такое положение, чтобы ветви и прутья никогда не оказывались в левой или в нижней части ствола, если только их нет также справа или сверху.

Дальнейшее развитие рун показывает тенденцию к формам хотя бы с одним стволом. Эта тенденция, кажется, имела место с самого начала. Так, соотношение рун со стволами и без них в течение самого раннего периода было 18∶6, тогда как для латинских букв это соотношение более сбалансировано — 13∶10.

Основные соответствия

Только два графа являются общими в латинском алфавите и ранних рунах. Один из них — он же самый простой в обеих системах — вертикальный штрих во всю высоту строки, представляет один и тот же звук, гласный [i]. Латинская буква также использовалась для полугласного аллофона [j], тогда как в пранорвежском для этого звука, являющего в этом языке четкую фонему, и руна использовалась отдельная.

Если заменить горизонтальные или кривые линии диагональными, можно обнаружить тесное соответствие между буквами В H R Т и рунами с теми же звуковыми значениями. Единственное отличие состоит в том, что фонема /b/ в пранорвежском имела аллофон [β], которого нет в латинском языке, но который (естественно) был обозначен той же руной, что и [b].

Если принять, что прутья имеют тенденцию к укорочению, становится ясно, что странная небольшая руна, обозначающая фонему /k/, является переиначенной латинской буквой С, которая обозначала тот же звук. Это также может объяснить, как буква S могла стать образцом для разнообразных по форме рун, означающих /s/. Они состоят из переменного количества диагональных полосок (минимум трех) создавая зигзагообразную линию на всю высоту строки. Вероятно, количество полосок равнялось изначально трем — т. е. S с диагональными линиями вместо кривых — но если этого оказывалось недостаточно, чтобы заполнить всю строку, зигзаг продолжали на остальную часть пути.

Допуская вращение или «перебрасывание» для достижения предпочтительной ориентации, увидим, что начертание L вызывает руну с тем же звуковым значением. Также и руна, обозначающая /u/, в одной из своих ранних форм — просто перевернутая V. Все же форма, где левая «нога» сделана как ствол, была равно распространена уже в самом раннем периоде, и, в конечном счете, стала основной.

Несколько больше сопоставлений приходится делать для принимающих различные формы латинских букв A и E. Не совсем обычная форма буквы A имеет перекладину, которая не соединяется с левой «ногой», а идет параллельно от нижнего края строки к центру правой «ноги». Превратив правую «ногу» в вертикальную линию, а левую «ногу» и перекладину в прутья и развернув полученное в нужном направлении, получаем форму руны, обозначающей /a/. Руна, обозначающая /e/, могла быть основана на форме буквы E, которая состоит только из двух отдельных вертикальных линий во всю строку — визуально идентичных букве I, написанной дважды. В ранних формах руны два ствола связаны сверху горизонтальной перекладиной, но эта перекладина быстро превратилась в пару прутьев.

Окончательные формы для /a/ и /e/ соответствуют тем, которые можно было бы ожидать для рун, основанных на буквах F и M. Но все же фонемы /a/ и /e/ встречались чаще, чем /f/ и /m/, так что последние две, как можно предположить, приобрели иные формы, чтобы их можно было различать. Эти руны все еще имеют явное отношение к соответственным буквам, но происхождение их формы уже нельзя объяснить теми простыми правилами, что были описаны выше.

Что-то подобное можно сказать и о рунах, которыми обозначены /n/ и /o/. Наклон перекладины буквы H придал соответственной руне форму, которую можно было бы ожидать от руны, произведенной от буквы N. Они обе встречаются довольно часто, но H могла приобрести «привилегию» на сохранение неизменной формы, так как чаще встречалась в начальной позиции, хотя в целом несколько реже. Форма, предсказанная для руны, основанной на букве О, использована для новой руны, которая обозначала аллофон [ŋ]. Трудно сказать, на чем это основывается, ведь она встречается значительно реже, чем /o/. Сама руна /o/ также проблематична, ее форма совсем не соответствует описанной выше схеме «ствол — ветви — прутья» — нижняя часть содержит линии, нередко более длинные, чем обычные прутья, и не касаются края или ствола в верхнем конце.

Сдвиг звуков?

Создается впечатление, что некоторые руны унаследовали формы латинских букв, но не их звуковые значения. Причина этому, конечно, не мудреный неизвестный сдвиг звуков, который изменил произношение некоторых рун уже после их появления, а сочетание необходимости и совпадения.

Тот «наивный» подход, что был описан выше, допускает, что некоторые латинские буквы первоначально, возможно, использовались для пар различных фонем пранорвежского, пока необходимость отдельных графем не стала очевидной. При таком подходе как /d/, так и /þ/ могут быть производными от буквы D. Это исключает, что /þ/ на самом деле обозначен руной, которая выглядит в соответствии с «правилами преобразования», изложенными выше, как можно ожидать в этом случае, поскольку сам /d/ записан совершенно другим знаком, неясным по происхождению.

Я полагаю, что в самом начале разработки рун, /d/ и /þ/ были записаны как угловатая D (треугольник с вертикальной линией слева и двумя чуть более короткими диагональными линиями справа). Уже перед укорочением линий, которые не касались своими концами края или ствола — т. е. особой формы прутьев — проблема различения /þ/ и /d/ была решена «удвоением» знака, когда его следовало читать с последним значением. Это удвоение состояло в добавлении зеркального отражения символа к своей оригинальной форме, в результате чего руна /d/ приобрела форму бантика. Поскольку совмещенные диагональные линии оказались протянутыми от ствола до ствола (и также от края до края), они не укорачивались, как это позже случилось с их аналогами для руны /þ/.

Удвоенные буквы и лигатуры — наиболее распространенный способ отражать дополнительные звуки в письменностях, основанных на латинском алфавите. Очевидные параллели представлены диграфом DD, представляющий /ð/ в валлийском языке, и хорошо известной лигатурой W — первоначально диграф VV.

Моя теория также объясняет, почему фонема /g/ записана графом, идентичным латинской букве X, тогда как форма, которая должна была бы получиться из буквы G, используется для фонемы /j/. Необходимость различать /i/ и /j/ должна была привести к записи полугласного звука знаком, используемым для наиболее близкого согласного, G, уже на самой ранней стадии. Это означает, что самые ранние руны, вероятно, страдали от того же недостатка, что и ранний латинский алфавит: фонемы /k/ и /g/ записывались одним и тем же знаком. В случае рун, это будет две диагональных линии от центра строки до ее края. Не только проблема, но и ее решение были одинаковы — добавление отличительных черт к этому знаку, когда его следовало читать со вторым значением. В случае этих рун такими чертами стало опять зеркальное отражение самих себя, только на этот раз добавленное слева. Результат был таким же как и выше: диагонали руны /g/ теперь достигли краев и остались без изменений, в то время как в руне /k/ они продолжали считаться прутьями и, естественно, стали короче.

Альтернативное объяснение, что руна /g/ просто отражает букву X несостоятельно. Хотя возможно (но и маловероятно), что буква повторно использовалась с другим значением, в таком случае X должна была быть, конечно, использована для проблематичного /j/, а /g/ писалось бы как G. Из-за простоты этой формы легко допустить, что видимое сходство буквы X и руны, которая обозначала /g/, случайно. Однако это предположение подразумевает, что X (и другие буквы, не использованные для основных соответствий), были неизвестны тем, кто «затыкал дыры».

Последняя руна, которая, вероятно, основана на букве с отличным звуковым значением — это руна, обозначавшая /w/, чья форма вроде бы напоминает букву P. Но фонема /p/ в пранорвежском языке встречалась крайне редко. Частота ее настолько низка, что даже если у нее когда-нибудь и была собственная графема, она была давным-давно утрачена в Скандинавии, а звук стали записывать руной, обычно употребляемой для /b/. Форма руны /p/ не может быть производной от буквы P, так что придется допустить, что эта буква не была известна тем, кто придумал знак для /w/. Этот знак, похоже, не обусловлен буквой V, хотя она и обозначала соответственный аллофон также и в латинском. Но поскольку мы приняли, что полугласный звук /j/ основан не на похожей гласной I, а на близкой согласной G, возникает желание сравнить руну /w/ с B, наиболее близким согласным. И сходство на самом деле прямое: руна /w/ — «подмножество» руны /b/, у которой удалена одна из двух пар прутьев, так что /b/ кажется двойной руной /w/. Подобно руне /g/, руна /w/ имеет такую простую форму, что ее сходство с несвязанной с ней буквой не имеет значения.

Поскольку руна /p/ не основана на букве P, она, вероятно, произошла от другой руны после самого раннего этапа, когда прекратилось влияние латинского алфавита. То, что эта руна была позднее заменена руной /b/, дает возможность предположить, что от этой последней она и произошла. Графически это возможно, так как нет иной руны или буквы, более похожей на руну /p/.

фонемаожидаемая
буква-основа
вероятная
буква-основа
фактическая
буква-основа
/t/ТТТ
/d/D?двойная D
/þ/D?DD
/k/ССС
/g/GX?двойная С
/j/I?GG
/i/III
/p/P?измененная B?
/v/ВВВ
/w/V?P?«недвойная» B?
/u/VVV

Еще раз «почему?»

Почему некоторые германские племена начали писать? Да потому что они видели римлян, делающих это, и переняли хорошую идею. А почему они просто не использовали латинские буквы? Использовали, насколько позволяли различия в способе записи и фонематическом строе. Футарк оказался прямым наследником латинского алфавита, его «несхожесть» происходит из его обстоятельств, а «сходство» — из наследия.