| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | |
| Признак | Куреваниха XII—XIII | Старая Ладога XI—XII | Шестовицы X | Вестерхус (Швеция) XII—XIV | Исландия эпоха викингов | Норвегия железный век |
| 1. Продольный диаметр | 183.0(4) | 188.0 (39) | 189.9(11) | 187.4(61) | 186.2(18) | 190.8(55) |
| 8. Поперечный диаметр | 137.4(5) | 1396(39) | 142.2(11) | 142.0(62) | 141.8(14) | 139.6 05) |
| 8:1 Черепной указатель | 75.0 (4) | 74.3 (38) | 75.0(11) | 75.8* | 76.1 (14) | 73.3(55) |
| 17 Высотный диаметр | 132.2(5) | 132 0(27) | 133.7 (10) | 132.5(62) | 130.5(13) | 134.6(48) |
| 45. Скуловая ширина | 130? (1) | 13Ь8(26) | 127.6 (3) | 134.9(49) | 133.8 (8) | 135.9 (27) |
| 48. Верхняя высота лица | 73.0 (3) | 71.6(28) | 69.3 (7) | 70.5 (56) | 72.6(12) | 71.0(32) |
| 51. Ширина орбиты | 42.0 (4) | 42.9 (28) | 41.5 (4) | 42.8(52) | 41.9(13) | 42,8 (36) |
| 52. Высота орбиты | 33.0 (4) | 33.7 (30) | 33.8 (8) | 34.0 (56) | 34.1 (12) | 33.9J38) |
| 54. Ширина носа | 24.5(4) | 24.6 (32) | 25.0 (7) | 24.2 (57) | 23.9(10) | 24.1 (30) |
| 55. Высота носа | 51.6 (4) | 51.2(30) | 49,9 (7) | 52.3 (57) | 51.5(12) | 51.1 (31) |
| 77. Назомалярный угол | 132.4(2) | 137.8(34) | 144.0 (3) | — | — | — |
| Зигомаксиллярный угол | 119.1(1) | 124.7(24) | 133.5 (2) | — | — | — |
| Симогический указатель | 58.1 (3) | 59.6 (24) | 44.4 (3) | — | — | — |
| Угол выступания носа | — | 34.3 (22) | 23 (1) | — | — | — |
Широкое распространение компьютерных методов обработки данных, разработка эффективных статистических программ существенно облегчили задачу классификации антропологических материалов. Решение ее выведено на качественно новый уровень. Все соотношения между признаками учитываются при помощи многомерного анализа. Машина определяет направления изменчивости в предложенном наборе групп, в то же время оценивая дифференцирующую способность комплексов признаков. Таким образом, расоводиагностические признаки и их комбинации определяются без затруднений. Одновременно просчитывается степень сходства и различия изучаемых серий. Разумное применение методов многомерной статистики позволяет получить весьма точные результаты, свободные от субъективности невооруженного взгляда.
Скандинавские памятники на Руси почти не обеспечены антропологическим материалом. В таблице 2 приведены три серии черепов скандинавского облика с территории Древнерусского государства в сравнении со средневековыми группами Норвегии, Швеции и Исландии. Единственная бесспорная скандинавская серия черепов происходит из Шестовицкого могильника.
Материал из Приладожских курганов IX—XI вв. (раскопки А.Колмогорова), где отмечен финско-скандинавский синтез в погребальном обряде (Лебедев 1985:216), немногочислен и не дает основания для разговора о скандинавском происхождении. Черепа из курганов XI—XIII вв. той же территории (раскопки В.И.Равдоникаса), большей частью относящихся к древнерусской культуре, также не показывают явных германских особенностей. Обращает на себя внимание, однако, значительное их отличие от предшествующих. Эта группа очень своеобразна и ей не найдено близких аналогий. Меньше всего она отличается от группы ливов, а о сходстве последних с германцами уже говорилось. Разумеется, делать какие-либо выводы только на этом основании было бы преждевременным.
Приладожье в VIII—XI вв. являлось зоной интенсивных контактов местного населения со скандинавами. Центром взаимодействия была Ладога — форпост славянского расселения в северных землях. Состав населения Ладоги — крупного центра ремесла и международной торговли — закономерно отличался сложностью. По данным археологии, он включал в себя почти все этнические элементы Балтийского региона. Можно было бы расчитывать, что пестрота этнического состава ладожан найдет отражение и на антропологическом материале.
Известно, что каждая часть города имела 236 свой могильник, где были представлены захоронения самых разных типов (Лебедев 1985:208), в том числе и скандинавские (в урочище Плакун располагался целый варяжский некрополь IX—X вв.). Скандинавские могилы содержали, как правило, сожжения, что исключает антропологическое исследование. Из раннесредневековых погребений с трупоположениями в Ладоге были исследованы курганы XI—XII вв. северного городского могильника (антропологический материал утрачен), а также грунтовый могильник того же времени на Земляном городище (раскопки В.И.Равдоникаса и Г.П.Гроздилова). Единственная серия черепов из древней Ладоги происходит именно с этого кладбища. Особо следует отметить то обстоятельство, что этническая принадлежность памятника на Земляном городище не поддается определению. Погребения производились в строгом соблюдении христианской обрядности и не содержали вещей. Даже датировка кладбища устанавливалась по косвенным данным: могилы располагались непосредственно над горизонтом городской застройки X в. и были перекрыты сверху слоем строительных остатков XII в. Platonova, Sankina, Kozintsev, в печати). Впоследствии эта датировка была подтверждена лабораторным анализом костей, произведенным в Швеции.
| призм. | 1 | 2 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | |
| 17. | 137.1 | 141.0 | 139.2 | 136.4 | 132.2 | 132,0 | 131.8 | 131.2 |
| 45. | 135.0 | 136.5 | 130.2 | 134.9 | 130.0 | 131.8 | 130.8 | 133.7 |
| 48. | 64.5 | 71.5 | 65.9 | 71.0 | 73.0 | 71.6 | 69.8 | 71.6 |
| 52. | 31.0 | 31.2 | 31.2 | 34.9 | 33.0 | 33.7 | 34.1 | 34.5 |
| 55. | 47.5 | 50.9 | 48.3 | 51.2 | 51 6 | 51.2 | 51.2 | 51.9 |
Как уже говорилось выше, серия продемонстрировала ярко выраженные особенности германского комплекса признаков в его полном объеме. Кроме того, были получены данные, уточняющие наши представления об антропологии хотя бы части скандинавов: кроме примечательной высокорослости, ладожане отличались резкой горизонтальной профилировкой лица и сильным выступанием носа. В западных исследованиях эти признаки отсутствуют. Справедливости ради надо заметить, что в Шестовицкой серии наблюдались, напротив, значительная уплощенность лица, какой не обладала ни одна из восточнославянских серий, а также слабое выступание носа. Но эти признаки представлены у населения Шестовиц слишком малыми численностями, не позволяющими судить, насколько уплощенность лица была характерна для группы в целом.
Изучение староладожской коллекции, как материала исключительного значения и редкости, производилось неоднократно. Измерения А.Н.Юзефовича были утрачены. Впоследствии с черепами работал В.В.Седов, который значительную их часть определил как женские. Это противоречило наблюдениям Юзефовича, присутствовавшего при раскопках и отмечавшего редкость женских погребений. Не так давно нами было предпринято углублениое комплексное исследование староладожских костяков (как черепов, так и посткраниального скелета) (Санкина, Козинцев 1995). Подтвердилось чрезвычайно малое количество женских останков и обнаружилась их антропологическая разнородность. В то же время большое число погребений детей говорит о том, что кладбище принадлежало группе, проживавшей в Ладоге постоянно.
По данным стратиграфии в серии были выделены ранняя и поздняя подгруппы, в антропологии которых существуют достоверные различия. Если в раннюю подгруппу входят молодые, рослые и мощные мужчины, то в составе поздней отмечен более пестрый контингент в отношении как морфологии, так возраста и 237 пола. Различия проявились и в уклонении некоторых особенностей строения черепа и лица в сторону присущих древнерусским группам Северо-Запада. Специфики германского комплекса, впрочем, эти изменения не коснулись. Обе подгруппы находятся в пределах изменчивости скандинавских серий, но мы имеем основания утверждать, что смешение все же происходило и его результаты проявились в первом-втором поколении.
Заметим, что памятник датируется последним периодом пребывания на Руси норманнов. Не позднее начала XII века (время постройки вблизи кладбища каменной церкви св.Климента) захоронения на могильнике прекращаются вплоть до XVII века. Является ли прекращение функционирования некрополя свидетельством того, что данная группа населения покинула город. Полностью ли исключена возможность переноса кладбища в другое место в связи со строительством храма?
В результате работ Северной археологической экспедиции в 1990 году была получена новая серия черепов скандинавского облика — из курганного могильника 2-й половины XII — 1-й половины XIII вв. Куреваниха-2 в бассейне р.Мологи (раскопки А.Н.Башенькина). Погребения так же, как и в Старой Ладоге, производились по христианскому обряду и почти не содержали вещей. Здесь же в 1966 г. А.Никитиным был раскопан курганный могильник со скандинавскими вещевыми комплексами конца X — XI в. Курганы содержали трупоположения, но, за исключением одной черепной коробки без лицевого отдела, антропологический материал из них утрачен.
Серия из могильника Куреваниха-2 немногочисленна — всего пять мужских черепов довольно хорошей сохранности. Она резко выделяется низким черепным сводом на фоне высокоголового местного (как русского, так и финского) населения, значительно превосходя при этом последнее по высоте лица (табл. 3). Выходит за рамки германского комплекса несколько укороченная черепная коробка. Однако учитывая довольно позднюю дату существования группы из Куреванихи, можно предположить действие эпохальной изменчивости, происходившей в Европе именно в направлении уменьшения длины черепа. Не исключена и метисация. Хотя большей частью севернорусские группы длинноголовы, встречаются и другие варианты. Так, серия из впускных погребений в сопке могильника Усть-Белая, наиболее близкая территориально и по времени к куреванихской, отличается пониженной в местном масштабе величиной продольного диаметра черепной коробки.
Рис. 1. Результаты кластерного анализа: положение серии черепов из Куреванихи среди групп средневекового населения Восточной, Западной и Северной Европы.
1 — Старая Ладога XI—XII вв., 2 — Куреваниха XII—XIII вв., 3 — Шестовицы X в., 4 — Юго-Западное Приладожье XI—XIII вв., 5 — Верхнее Полужье (могильник Удрай) XI—XIV вв., 6 — бассейн р. Нарвы (м-к Ольгин Крест) XI-XIII вв., 7-11 — группы Ижорского плато XII-XIII вв., 12 — Смоленск (городское население) XII—XIII вв., 13 — полоцкие кривичи X—XII вв., 14 — смоленские кривичи X—XII вв., 15-17 — западнославянские группы балтийского побережья X—XII вв., 18 — латгалы X—XII вв., 19 — селы XI—XII вв., 20 — эсты XI-XIII вв., 21 — ливы X—XII вв., 22 — Норвегия, железный век, 23 — Швеция X—XIII вв., 24 — Дания VI—VIII вв., 25 — Британия, железный век, 26 — Ирландия V—XIII вв , 27 — Исландия , эпоха викингов, 28 — Исландия XI—XII вв., 29 — Средняя Швеция (Вестерхус) XII—XIV вв.
Fig. I Results of the cluster analysis: The position of the cranial series from Kurevanikha among the series from Eastern, Western, and Northern Europe.
В группе из Куреванихи отмечаются резкая 238 профилировка и очень высокое переносье — черта, сближающая ее со староладожской и отличающая от древнерусских и финских. В то же время выступание носовых костей на черепах из Куреванихи ослаблено (точному измерению здесь этот признак не поддается), что является сдвигом в сторону характерных особенностей местного населения.
По результатам многомерного статистического анализа серия черепов из Куреванихи однозначно была отнесена к скандинавским (рис 1). Ближайшими аналогиями для нее, как и для староладожской определены группы Швеции и Исландии, а также ливы. В "скандинавский" кластер вошла и серия из Шестовиц, которой есть параллели в населении Швеции и Британии, хотя и достаточно отдаленные.
Подводя итоги, необходимо отметить следующее. В настоящее время мы располагаем тремя черепными сериями скандинавского облика с древнерусских территорий. Они датируются по-разному. Шестовицкая группа относится к X веку — времени активного взаимодействия славян и варягов. Староладожская датируется XI—XII вв. — завершающим периодом масштабных славяно-скандинавских контактов. И, наконец, группа из Куреванихи существовала в XII—XIII вв., когда эпоха непосредственного норманского влияния уже отошла в прошлое.
В каждой из названных серий в той или иной степени наблюдаются результаты смешения с местным населением. Последнее все же не приводило к нивелировке комплекса даже в позднее время. Все сказанное свидетельствуете существовании в составе населения Древней Руси довольно устойчивых (прежде всего в антропологическом отношении) норманских коллективов. Если с известными оговорками предположить, что поздние могилы в Куреванихе принадлежали потомкам населения, оставившего раннее скандинавское кладбище, то, возможно, время существования этой группы охватывает чуть ли не три столетия (почти возраст Петербурга).
Говоря о роли норманнов в сложении антропологических черт древнерусского населения следует помнить, что последнее не отличалось гомогенностью расового состава. По данным краниологии принято выделять собственно славянский, финский и балтский компоненты (Алексеева 1973; 1990; 1993). Продолжая эту традицию, вполне закономерно включить сюда и скандинавский компонент.
Антропологическая ситуация в Европе, впрочем, несводима к одним только межэтническим влияниям. Так, группы разной этнической принадлежности могут, имея общее происхождение, относиться к одному и тому же антропологическому варианту (балты, часть славян и финнов). Следовательно, все контакты будут происходить в расово однородной среде и на уровне антропологии возможность их фиксации становится сомнительной. С другой стороны, в рамках одного этноса может иметь место расовое разнообразие (прибалтийские финны). Германцы в этом отношении представляют наиболее гомогенную общность, устойчивую в плане соотвествия антропологического типа этнической принадлежности. Сейчас невозможно установить, к какому этносу причисляло себя население, оставившее могильники Земляного городища Старой Ладоги и Куреванихи-2, на каком языке оно говорило. От ответа на этот вопрос в какой-то мере зависит, включать или не включать осевших здесь скандинавов в состав древнерусской народности.
Исходя из имеющихся в нашем распоряжении данных, можно заключить, что в целом в антропологии населения Приладожья и Русского Севера не отмечается воздействия германского комплекса, по крайней мере столь явственного, как у славян балтийского побережья (Санкина 1995:11). Для того, чтобы оценить вероятность такого воздействия и его степень необходима достаточно репрезентативная серия (не меньше сотни черепов обоего пола) хорошей сохранности, охватывающая несколько поколений, желательно раннего времени. Изучив на таком материале внутригрупповые направления изменчивости, можно получить интересующую информацию. В настоящее время мы не располагаем подобным материалом, а следовательно, вопрос остается открытым.
* Россия. Санкт-Петербург. 199034. Университетская наб., 3. Музей антропологии и этнографии им.Н.Н Миклухо-Маклая РАН. Отдел антропологии.
Алексеева В. П. 1974, Краниологическая характеристика населения Восточной Феннокандии // Расогенетические процессы в этнической истории. Москва.
Алексеева Т. И. 1973, Этногенез восточных славян по данным антропологии. Москва.
1990. Антропология циркумбалтийского региона // Балты, славяне, прибалтийские финны: этногенетические процессы. Рига.
Алексеева Т.И., В.Н.Федосова. 1992. Ранние этапы славянской колонизации Русского Севера // Вопросы антропологии 86: 8-24.
Алексеева Т.И., Н.А.Макаров, Т.С.Балуева, С.П.Сегеда, В.Н.Федосова, М. В. Козловская. 1993. Ранние этапы освоения Русского Севера: история, антропология, экология // Экологические проблемы в исследовании средневекового населения Восточной Европы: 3-69. Москва.
Денисова Р Я. 1975. Антропология древних балтов. Рига. 1977. Этногенез латышей (по данным краниологии). Рига.
Зиневич Г. П. 1962. До антропологii Шестовицького могильника // Матерiали з антропологii Украiни: 37-47. Киiв.
Коваленко В. Ю. 1975. К антропологии курганного населения XI—XIII вв. Вологодской области // Вопросы антропологии 49: 92-107. 239
Лебедев Г.С. 1985 Эпоха викингов в Северной Европе. Ленинград
Марк К. Ю. 1956. Палеоантропология Эстонской CCP // Труды Института этнографии. Новая серия 32: 43-62
Савкина C.Л. 1995 Антропологический состав и происхождение средневекового населения Новгородской Земли. Автореф дисс. ... канд. ист.наук. Санкт-Петербург.
Сиикшш С.Л.. Кошще«А.Г. 1995. Антропологическая характеристика серии скелетов in средневековых погребений Старой Ладоги // Антропология сегодня 1: 90 107.
Седов В. В. 1952 Антропологические типы населения ссверо-западных земель Великого Новгорода // Краткие сообщения Института этнографии 15: 78-85.
Хартанович В. И. 1980. Новые материалы к краниологии саамов Кольского полуострова // Соорник Музея Антропологии и Этнографии 36; 35-47
Юзефович А. И. 1940. Антропологические материалы из археологических раскопок в Старой Ладоге. Архив Музея Антропологии и Этнографии, Фонд К-1. Опись 1, N 524.
Geiwall N-G. 1960 Wesleihus Lund.
Platonova N.I., S.J.Sankina. A.G.Kozintsev. The medieval Cemetery in the Zemljanoe Gorodisce of Staraja Ladoga (в печати).
Rosing, F.M., I.Schwidetzky. 1977. Vergleichend-statistische Untersuchungen zur Antropologie des frühen Mittelalters (500–1000 n.d.Z.) Homo. Band. 28. Heil 2.
Schreiner K.E. 1946 Crania Norvegiea. Institutter for sammenlignende Kulturforskning. V. II Ser. B. Skr XXXVI. Oslo.
Steffensen J. 1953. The Physical Anthropology of the Vikings Royal Anthropol. Inst. Gr. Britain and Ireland. Vol. 83. P.I.