К. Тиандер

10. Финляндские сказания

Вопрос о происхождении шведского населения Финляндии рассматривался с точки зрения письменных исторических памятников, вещественных памятников (т. е. археологии), мифологии и лингвистики.

Еще в XVII веке Joh. Messenius в своем труде «Scondia illustrata» высказал мнение, что колонизация шведами Финляндии берет свое начало с XII в., когда король Эрик Святой предпринимает крестовый поход в Финляндию. В житии св. Эрика (середины XIV в.) рассказывается, как Св. Эрик собрался в поход ради священной христианской 135 религии и против своих врагов, взяв с собой упсальского епископа св. Хенрика, и поехал против финнов, которые в то время были язычниками и наносили Швеции много вреда; поэтому св. Эрик, победив финнов, приказал народу принять христианскую веру и заключить с ним мир (Postremo vero, ut supra diximus, aedificata ecclesia, ordinato regno, ad inimicos fidei et hostes populi sui manum convertens, coadunato exercitu, et assumpto secum ex ecclesia Upsalensi beato Henrico Episcopo, versus Finnones expeditionem dirigit, ipsosque fide Christi prius oblata ac pace exhibita renitentes et rebelles in ultionem sanguinis Christiani manu valida aggreditur ac bello devictos victor prostravit)1.

В этом свидетельстве нет определенного намека на то, что поход Эрика Св. был направлен исключительно против финнов — Finnones оригинала передается в древнем шведском переводе через Finland. Язычниками в Финляндии могли быть и действительно были как финны, так и скандинавы. Впрочем, достоверность жития св. Эрика и предпринятого им крестового похода в Финляндию была подвержена сомнению2.

Другое историческое свидетельство Инглинга-сага. Здесь наиболее веское свидетельство имеется в знаменитой речи лагмана Форгни, обращенной к Олафу Скотконунгу на тинге в Упсале в 1018 г. «Мой дед, говорил он, помнивший упсальского конунга Эрика Эмундсона, рассказывал о нем, что он в 136 молодые годы каждое лето выезжал в поход, посещая многие края и подчиняя себе Финляндию, Карелию, Эстляндию, Курляндию и большие области на востоке. Еще до сих пор видны земляные валы и другие укрепления, им воздвигнутые». Далее Торгни упрекает Олафа Скотконунга, что он, в погоне за Норвегией, выпускает из рук «свои податные земли» и обещает ему поддержку шведского народа, «если бы он захотел вновь подчинить себе те государства на востоке, которыми владели его родня и предки»3. Так как Эрик Эмундсон вступил на престол около 850 г. и скончался в 880-ых годах, то перед нами твердая дата шведской колонизации Финляндии. Этот Эрик получил прозвище Väderhatt (Ветряная шляпа), будто бы за то, что всегда имел попутный ветер во время своих походов на восток.

Археологическое освещение данного вопроса началось собственно с лекции Монтелиуса в Гельсингфорсе 8 апр. 1897 г., хотя уже и Аспелин, основатель финской археологии, касался относящихся сюда материалов. Правда, Аппельгрен тотчас же возразил Монтелиусу, но позднейшие финские археологи, особенно Айлио и Хакман подтвердили его доводы своими работами. На основании лодкообразных каменных топоров, Монтелиус высказал предположение, что уже за 2000 лет до Р. Хр. в Финляндии жили шведские переселенцы. Возражение Аппельгрена, что нельзя от наличности какого-нибудь предмета заключить о колонизации, отпадает с тех пор, как найдены в могилах каменного века (напр. в Jomala на Оландских островах) части скелета несомненно скандинавского происхождения. Любопытно и другое обстоятельство: все находки каменного века расположены на высоких местах и в расстоянии 10–20 кил. от 137 берега. Однако, мы знаем, что берега Финляндии поднимаются, и то, что теперь отдалено на 10–20 кил. от моря, когда-то было берегом, а то, что теперь лежит высоко, когда-то лежало у самой воды. Но находки свидетельствуют также о крайне редком населении; так Айлио думает, что в конце каменного периода в Финляндии жило всего несколько сот семейств. Также и бронзовые находки очень немногочисленны. Ранний период железного века (до 700 г. по Р. Хр.) представлен немного лучше, но наплыв золота в Швецию в V–VI вв. совершенно не коснулся Финляндии. Зато восточно-балтийские типы указывают на переселение финнов морским путем с юга и на некоторое оттеснение скандинавов в местностях, издавна ими заселенных. По мнению Коссинны, Альмгрена и Айлио это переселение финнов по Балтийскому морю с юга на север началось уже с каменного века. Итак, до 700 г. даже прибрежное население Финляндии было смешанным, причем скандинавские поселенцы не представляли собой еще компактной массы. Но эти отдельные скандинавские колонии, непрерывность которых с каменного века доказывается находками на Оландских островах, у устьев рек Кумо, Аура и др., на юго-западных шерах и пр., служили базой для образования компактного населения Финляндии в южном Эстерботтене и в Нюланде. которое началось эпохой викингов и, очевидно, еще не было закончено, когда св. Эрик предпринял крестовый поход против Финляндии4. 138

Мифологические доказательства сводятся к местным названиям, образованным от имени какого-нибудь скандинавского божества или от слова, означающего языческое капище. К первой группе относятся названия, собранные Фрейденталем и засвидетельствованные уже в 1540–41 гг. (значит названия эти не ученого происхождения). Чаще всего упоминался Тор: Torskulla, Torsö, Torsböle (в Карисе); Torby (в Пойо); Torsbacka (в Инго), Torsvik (в Чюркслет); Torsby (в Перно). Один встречается два раза: Onsby (в Эсбо) и Odensö (в Пойо). Также и Фригг: Friggeberg (в Карисе) и Friggesby (в Чюркслете). Тюрь представлен в двух названиях: Tyris и Tyrösund. Бальдер отразился в Balsböle. Если проанализировать финские местные названия, то и в них окажутся следы скандинавской мифологии, так, например, Тюрь (Tiwaz, Teiwaz) встречается в Tykö (Tyioki 1378 г. в Чимито), Teivanmäki (в Эстсари) и Teivaala (в Биркала). Из названий, указывающих на прежний культ, наиболее характерным является распространение скандинавского vi = храм: Vias, Visas, Visborg, Viborg, Viiala, Vihiniemi, Vihnämäki и др.5 139

Лингвистические исследования данного вопроса шли в трех направлениях, сосредоточиваясь: 1) на характере шведских говоров в Финляндии; 2) на взаимном влиянии шведских и финских говоров; 3) на образованы местных названий.

Исследование шведских говоров в Финляндии важно еще и потому, что может дать нам указание на местность Швеции, откуда произошло выселение. Главное возражение, представленное проф. Э. Сетеле против Монтелиуса, и заключается в лингвистической загадке, почему в Финляндии не образовался особый язык, раз переселение совершилось уже в эпоху викингов. Но проф. Э. Сетеле, кажется, не доценил нивелирующего значения постоянных сношений и притока все новых и новых поселенцев. С другой стороны, шведские говоры в Финляндии действительно имеют и свои диалектические особенности. Хультман пришел к выводу, что шведские говоры в юго-западной Финляндии, на Оланде, в Эстляндии, в среднем Упланде (от Рослагена до Энчёпинга) и в Сёдертёрне образуют одну диалектическую группу. Если же епископ Микаэль Агрикола († 1557) в своем предисловии к переводу Нового Завета на финский язык говорит, что шведы, жившие на южном побережье Финляндии, были родом из Готланда, то эту традицию нужно связать с преданием, отразившемся в Гутасаге, о том, что и население Даг-э произошло из Готланда. Норен предполагает особую группу северно-скандинавских диалектов с подразделениями на восточно-норвежские или северо-западные шведские говоры (Särnamålet, Härjedalskan, Jämtskan), средне-северные шведские говоры (Bergslagsmålet, Dalmålet, Gastrikskan, Hälsingskan, Medelpadskan, Ångermanländskan, Västerbottniskan) и северо-восточные шведские говоры (северно-финляндские, южно-финляндские и балтийские). Впрочем, 140 Норен не входит в вопрос, как возникли описанные им группировки, но зная, что север Швеции населялся из Упланда, и помня естественные мосты из Швеции в Финляндию, образуемые островами, а именно Кваркеном и Оландом, не подлежит никакому сомнению, что основной контингент колоний вел свое происхождение от свеев Упланда6.

Исследования Саксена установили целый ряд заимствований восточно-шведских говоров из финского, в роде piga, pojke, pörte, ria, и особенно рыболовных терминов — håp, mjärde, pata и др. Но гораздо больше занимались заимствованными словами с германских языков, после классических трудов Томсена. Если финны привезли уже в Финляндию заимствованные с готского слова, то и древнескандинавский период не прошел для них бесследно, что доказывают окончания в kuningas, ruhtinas, kallio и др. Уже древне-шведскими заимствованиями следует признать luote (заговор) от blota, juhla (праздник) от древней формы Юля, ruuhi (гроб) от truh и др. Наконец, еще обильнее становится наплыв шведских слов в финский язык после эпохи викингов, когда вместе с культурой шведов усваиваются и культурные слова7. 141

Затем, местные названия в прибрежной полосе и шерах Финляндии обнаруживают колонизацию, восходящую к древне-шведскому периоду. Стоит, например, сравнить теперешние шведские названия Letala Pemar, Replot, Töffsala, Houtskär, Klövskog, Kjulo с соответствующими финскими Laitiala, Paimio, Raippaluoto, Taivassalo, Hautasaari, Klaukkala, Köyliö, чтобы в последних узнать древне-шведские формы. Или, например, Aura-å у Обу и Öresund, Helsing-ör в Дании (древне-сев. aurr). Далее, образования с hals (мысль), kunta (древне-сев. hunda — сотня), thägn (свободный человек), tuna (город), böle (двор, поселение) и с суффиксами -ing, -ung, -ling мыслимы только в более отдаленные времена, когда эти слова и суффиксы были еще в ходу и ощущались как живой материал для словообразования. Наконец, укажем на финское название Оланда Ahvenan-maa, получившееся от древней формы ahva (ср. лат. aqua), которая не может быть моложе IX века8.

Итак, общий вывод таков, что шведское население в Финляндии восходить к колонизации, которая уже в эпоху викингов приняла очень широкие размеры. Отдельные скандинавы приезжали и раньше, начиная с каменного века, но о сплошном населении можно говорить только в позднем периоде железного века (т. е. с 700 г.). С другой стороны, старое мнение, что шведы явились в Финляндию только со времени крестового похода св. Эрика, безусловно опровергнуто. Таким образом, колонизационное движение шведов, распространившееся и на Финляндию, должно быть поставлено в связь с их иммиграцией в северно-русские области. 142

К западной части Нюланда приурочено такое сказание: Три брата княжеского происхождения приехали на своих кораблях к берегам Финляндии. На острове у устья реки они выстроили замок Raseborg. Поднявшись вверх по реке до озера Läppträsk, они соорудили около Grabbacka другой замок, для второго брата. Третий брат построил себе замок Junkarsborg на острове, лежащем в реке Swartå или Kariså.–Вариант этого сказания называет по имени того брата, который построил Расеборг, — Bo Jonsson Grip. Последний засвидетельствован как, владелец Расеборга в документах XIV века. Что Расеборг древнее, указывает уже название от древне-шведск. ras (каменный берег). — На карте данной местности 1705 г. написано: «здесь, по преданию, некогда находился город Tuna». В газете «Åbo Tidningar» за 1785 г. напечатано свидетельство «престарого, слепого человека» Oluf Sigfridsson’a от 12 сентября 1627 г. о том, что у Расеборга встарь было гнездо викингов — ett wikinganäste, — а потом там был город Snappertuna. Так как snappare — морской разбойник, то это название подтверждает предание. Если первая часть имени и относится ко времени Ганзы, когда особенно боялись snappar’ов, то Tuna очень древнее название, указывающее именно на Упланд, где оно встречается более 40 раз. — До настоящего времени помнят, где находилась Туна и в свое время брали камни из старинных развалин. На луге Marängen (от древне-сев. marr, древне-нем. mari) был найден киль корабля, а в стену замка были вбиты железные кольца, служившая для привязывания кораблей9. 143

Недалеко от Grabbacka находится крутая гора Borgbärget (Замковая гора). У ее подошвы были найдены в 1830-ых годах, как говорят, остатки корабля. В стене Замковой горы были вбиты железные кольца, которые служили для привязывания кораблей. Вообще, в прежнее время вода стояла так высоко, что все три местности (Raseborg, Grabbacka и Junkarsborg) были соединены между собой естественным водным путем; только из Läppträsk’a пришлось вырыть канал до Kariså и следы его видны еще в местности Kila, к западу от станции Карис. — На острове, образуемом при впадении Svartå в озеро Mangårdsträsk, находятся остатки Junkarsborg’a. Дугообразный вал, поросший кустарником, напоминает об укреплениях викингов. От Юнкарсборга до Romsarby встарь вела дорога, мощеная камнем, на которую наткнулись при земляных работах. Говорят также, что Юнкарсборг не был закончен, так как постройка, по мере того, как подвигалась вперед, погружалась в мягкую почву. Но по другим рассказам, Юнкарсборг был закончен и в нем даже жила какая-то злая вдова, которая вышедши замуж за вдовца, стала так мучить пасынка, что тот поступил батраком к простому крестьянину10.

Предание о трех братьях сплетено, во-первых, с Туной, во-вторых, с воспоминаниями о таком времени, когда вода стояла гораздо выше, чем теперь. Этим и определяется его древность. Местность около Läppträsk’a была одна из первоначальных шведских колоний в Финляндии, которая поэтому и приурочила к трем своим укрепленным замкам древнее переселенческое сказание. Само название Karis получилось из финского Karjaa, которое 144 в свою очередь образовано из древне-сев. skarja (шеры)11.

В незапамятный времена, гласит восточно-нюландское сказание, три корабля викингов под предводительством трех братьев Helsing, Sibbe и Borg приехали к финским берегам. Они поселились здесь и выстроили укрепления из камня и земли. Helsing поселился у залива Botby в уезде Helsinge, прозванном по его имени. Sibbe поселился сперва у устья реки Hitå, прозванной будто бы от глагола hitta (находить), так как здесь он «нашел» свое место поселения. Впоследствии Сиббе выстроил себе большой замок на острове Storängsholmen. Здесь он жил долгое время. По нем прозван уезд Sibbo. Третий брат Borg поехал еще дальше на восток и недалеко от устья реки Borgå построил сильнейший замок, защищенный двумя длинными валами и рвами12.

Уезд Helsinge в 1447 г. назван Helsingaa. т. е. река (речная область) helsing’ов (сл. Helsingaland). Helsing значит «житель мыса» и образовано от hals (узкий мыс). Эта река называется теперь Vanda-å, которое образовано от древне-шведского vand (злой, опасный). Название Vanda-å оправдывается водопадом, по которому впоследствии был назван город Helsingfors. В самом конце залива Botby имеется гора, которая называется Slottsbärget (Замковой горой) и где сохранились следы старинных укреплений. Может быть, Botby прозвано по древне-шведскому bote (гора). В усадьбе Borgs rusthåll также имеются развалины старинных построек13. 145

Sibbo могло получиться из *Sidbo (ср. sida = берег), если, конечно, не действительно жил такой поселенец Сиббе, хотя тогда мы вправе ожидать *Sibbe-bo. Hitå получилось вероятно из Hvitå (белая речка) через посредство финской формы Huittinen. На острове Storängsholmen имеется гора, именуемая Sibbovallsbakkan, и укрепленная земляным валом, рвом и каменной стеной. Там также было найдено большое железное кольцо, прикрепленное к горе и служившее для привязывания кораблей. По преданию, на этой горе жил старый адмирал Sibbovall, но это недоразумение, так как ее название следует понимать не Sibbovalls-bakkan, а Sibbo-vallsbakkan (Замковая гора в Сиббо)14.

Четверть версты от города Борго к северо-западу находится холм Borgbacken. Здесь двойным валом, вышина которого достигает местами 5,5 метров, огорожено четырехугольное пространство длиною в 150 метров и шириною в 145 метров. На этом пространстве найдены обломки построек из сплетенных ветвей, обмазанных глиной, (т. наз. klinhus), но также обломки грубого кирпича XIII в., железные острия стрел, щипцы, гвозди, ножи, куски подков и ружей, крючков, меч, подсвечник и т. под. Находки указывают на то, что укрепление существовало очень долгое время — от построек типа klinhus, характерных для Бирки, до кирпичных, от стрел до огнестрельного оружия. Из того обстоятельства, что это укрепление (borg) упоминается в древних документах всего один раз, в 1555 г., можно вывести заключение, что значение его относится к такому времени, о котором мы вообще никаких документов в Финляндии не имеем. — Теперь укрепление отделено от моря лугом Marängen и мелководным 146 заливом Maren. В этом Mar и Maren мы имеем отражение древне-сев. marr, древне-нем. mari (ср. море), — очень древнее название, указывающее, что море раньше действительно доходило до укрепления, построенного у устья реки. Недалеко от Борго в Baggböle в горе Kilbärget найдены железные кольца, служившие для прикрепления кораблей, а у подошвы найдены корабельные обломки, хотя гора теперь стоит на суше и волны достигают ее лишь при очень высокой воде. — Город Борго упоминается впервые в 1383 г. под названием Borga. Также и средневековая печать гласит: Sigillum civitatis in Borgha. Вообще, наряду с Borgå и Borgo встречаются и начертания Borga, Borgaa, Borgæ, Borge, Borgha, Borghaa. Следует принять во внимание и произношение Bor-gå, а не Borg-å (borj’o), как было бы при составлении названия из borg и å (река). Следовательно, Borga восходит к старинному косвенному падежу от имен. пад. borgh15.

Таким образом, древность этого второго финляндского варианта о трех братьях засвидетельствована, как анализом местных названий, так и наличностью укреплений, железных колец и пр., относящихся ко времени, когда уровень моря был значительно выше, чем теперь. Мы имеем основание предположить второе колонизационное ячейко в местности Гельсингфорса; главные его поселения и были у устьев рек Vandaå, Hitå и Borgå. К ним-то опять было приурочено сказание о трех братьях.

В Helsinge, Sibbo и Sjundeå записаны также варианты сказания, которое в Упланде приурочено к Дисе, под заглавием: Hur svenskana ha komi hit ti lande (Как шведы пришли сюда в нашу страну). Перескажем вариант из Sjundeå, (финск. 147 Siveneen joki, ср. датск. sibe, sive, средне-нем. sîfen = медленно течь, капать): В прежнее время в шведском риксдаге решили убить всех людей, достигших 64 лет жизни. Это решение возмутило девушку Стину, бабушке которой уже минуло столько лет. Она попросила отца выхлопотать ей аудиенцию у короля. Отец принес ей ответ, что она должна явиться не позже, как через год, но ни при прибывающей, ни при убывающей луне, — ни мытой, ни грязной, — ни одетой, ни нагой, — ни в телеге, ни верхом, — ни идя, ни ползя, ни катясь. Если же она не исполнит этого приказания, то ее посадят в бочку с острыми гвоздями. Стина выбрала утренние сумерки, в день смены луны — tídn för muånasömsningin millan daksmärk o sólgong, вымыла одну руку и половину лица, закуталась в вуаль и, приближаясь к дворцу, положила одну ногу на спину козла. Так она и пришла во дворец, скача на одной ноге и держась за рога козла. Тогда король созвал риксдаг, который и спросил Стину, что она предлагает сделать со стариками. Стина предложила дать им меру овса в одну руку, мотыгу в другую и выселить их в пустошь. Так и сделали. Старики поселились на берегу моря, где уже финны немного потрудились. Там они обрабатывали землю и ловили зверей. Так как у них не было денег, то торговля происходила посредством мены. Но когда им разрешили продавать в Швеции звериные шкуры, то у них завелись и деньги. — Король же потребовал от Стины, чтобы она достала ему скрипку из лимонных корок. Стина велела ему сказать, что скрипка уже готова, если только король приложит смычек. Тогда король послал за Стиной, предложив ей стать его женой. Когда же она стала шведской королевой, то выселенцы учредили в ее честь новую ярмарку Justína marknan, на которой они продавали звериные шкуры. Вслед за этими 148 первыми колонистами, ежедневно выселялись и другие, и от них и произошло шведское население на прибрежье Финляндии16.

Новые подробности о бабушке, бочке с гвоздями, меновой торговле, скрипке и продаже шкур указывают на самостоятельное развитие этого сказания в Финляндии, но с другой стороны, характерное определение времени и приурочение к весенней ярмарки указывает на связь с упсальским вариантом.

Кроме разобранных сказаний записано еще одно предание о происхождение шведского населения в Финляндии, но оно никакого отношения к интересующим нас мотивам не имеет. Любопытно, что оно записано совсем в другой местности, в Huotskär около Обу. Сюда, по преданию, приехал шведский король с флотом и просил, чтобы кто-нибудь помог ему проехать через шеры в Обу, но только старуха согласилась взять на себя обязанности лоцмана. На возвратном пути король забрал всех жителей Houtskär с собой в Швецию и дал им для поселения бесплодные области в Долинах (Dalarne). На опустевший же финский остров он велел отвести шведов из Долин. Так он наказал финнов за то, что они не желали помочь ему17.

Это сказание возникло после Густава Вазы, который, опираясь на жителей Долин, избавил Швецию от датского ига. С тех пор население Долин приобрело большую известность. Другой факт, отразившийся в этом сказании, распри сыновей Густава Вазы, причем Эрик XIV в 1563 г. осаждал своего 149 брата Иоханна в замке Обу, а в 1570–71 г. Эрик более года содержался здесь в плену. Поэтому мне кажется, что король предания и был Эрик XIV, которого никто не смел слушаться, В предании также отразилась его жестокость. Эрик XIV был очень популярен в Финляндии, где вдова его — Karin Månsdotter — доживала свои, дни и похоронена в соборе в Обу.

Примечания