Дара (Таня Кондратьева),
Волгоград

Сумерки богов

Октябрь догорал. В заката лучах
Я с сетера[1] шел домой, в долины —
Там ждут меня жаркий очаг
И каша с доброй треской.

Со склона горы по серым камням
Темный катился ком.
Над самой землей я его подхватил —
На ощупь он был шерстяной.

— Эгей! Наверху! Я поймал!
Кто прядет
В сумерках
Горной тропы?

— Сам ты клубок! А ну, отпусти,
Пока твои… пальцы… целы!

Я вытащил нож свой и круг очертил,
И пленник мой сжался в клубок.

— Случайно поймал ты! А ну, отпусти!
Спешу я, и путь мой далёк!

— И кто же ты будешь?

— Я тролль!

И мой смех
Стократ отразился от скал.
— Столь грозного тролля
За всю свою жизнь
Я в наших горах не встречал…

— Ты тоже не Сигурд[2]!

— Что может знать тролль?

Вздохнул он
И молвил в ответ:

— Мы два валуна,
И нас точит вода
Стремительно тающих лет.
Привычный наш мир —
Словно лед по весне,
И с юга идет Белый Бог[3].
Вы Ви́нланд[4] нашли —
Но всё дальше от вас
Валга́ллы высокий чертог.
Великих троллей не стало в горах,
Всё меньше героев средь вас;
Драконьи свои корабли и мечи
В Царьград вы отдали сейчас —
Вы эдак наймётесь в полуденный край —
Туда, где погиб Белый Бог —
Отбивать его погребальный курган
За франкское серебро…
А вдруг я ошибся?
Как прежде поют
О героях у очагов,
А конунги гибнут
С мечом в цвете лет[5],
Чтоб сразиться
В битве богов?

— Нет, конунги наши лишь злато копят,
Как Фа́фнир — дракон в старину,
И вместо походов на запад и юг
Лишь рвут друг у друга страну.
Что слышно у троллей?
Идёте ли вы
В последнюю битву небес?

— Вы Сва́льбард[6] нашли — ну а в нашем роду
Позабыли в Железный лес[7] и дорогу…
Старики вспоминали — да лишь подрались,
Таская друг дружку за хвост.
Не знаю, кто встанет в Лόки[8] войска
И ступит на шаткий Биврёст[9].

— Куда же спешил ты?

— Пытался догнать
Уходящий предсказанный век —
Час бури, час волка…

По правде скажи:
Не страшно ль тебе, человек?
Что будете делать, коль он не придёт?
Во фьордах треску промышлять?
Зачем ты спросил, куда я спешу —
Вот, мне стало страшно опять!

— Чего ты боишься, мой горный сосед?

Зарыдал и свернулся клубком.

— Как смел бы я раньше прокрасться тайком
В людской длинный дом с очагом?
В углу притаиться, и слушать людей,
И пить молоко с их котом?
Да сто лет назад холодная сталь
Хранила жилища порог,
А когда пели скальды,
В жилищах людей
Незримо присутствовал бог —
Ваш солнечный Бальдр…
Нынче словно в тени
И висы, и ваша игра.
Зачем ты снова расстроил меня?
Мне в путь мой неблизкий пора.

— Ну ладно. Не плачь.
Ты взаправдашний тролль,
И близится час Рагнарёк.
Возьми мою дудку —
Пусть скрасит она
Твой путь, что и в правду далёк.

…За спиной неумело рыдала свирель,
Я к хутору вышел впотьмах.
И в мраке осеннем привиделся мне
Утраченный путь на Сва́льбард.


Примечания

[1] Сетером в Скандинавии называют горные луга, где с весны до поздней осени паслись стада. С приближением холодом из долин присылали кого-либо с распоряжением возвращаться в долины.

[2] Сигурд — имеется в виду легендарный Сигурд — убийца дракона.

[3] Белый Бог — в северной традиции Христос.

[4] Винланд — «Страна Винограда» — так звали викинги Северную Америку.

[5] Считалось, что павший с оружием в руках непременно попадет в Вальгаллу, где вечно длится пир и сам отец богов — Один — приветствует героев.

[6] Свальбард, Холодные берега — предположительно Шпицберген. Был открыт викингами в 1194 году. Позже путь на него был утрачен.

[7] Железный лес — лес троллей у границы мира.

[8] Локи — один из центральных персонажей скандинавского пантеона. Всю северную культуру пронизывает ожидание конца мира — «настанет конец света, час волка, час бури. Наступит зима. Которая продлится три года. Вот освобождается из пут злобный Локи, и ведет он на Асгард войско чудовищ. Против него сражаются боги и все павшие на поле битвы воины, обитающие после смерти в Вальгалле. Вот сын его, волк Фенрир, убивает Одина, вот Тор борется с его дочерью — мировой змеей Ёрмуганд».

[9] Шаткий Биврёст — согласно сагам, радужный мост рухнет, когда по нему поедет войско чудовищ.


Норвегия

Солнце клонится к горизонту,
Янтарем рассыпается по скалам.
В золоте расплавленном и свете
Узкие скалистые проливы —
Но не стали теплей эти воды.

Из извилистых и узких фьордов,
Точно стрелы с тетивы тугого лука
Вылетали на простор морей драккары —
Закипала вода под их бортом.
Так бросаются волки на добычу.

Отгремели те мечи и арфы скальдов.
В ледяной воде похоронило время
Кормщиков и воинов отважных,
Их тяжелые щиты и их кольчуги.
Не летят валькирии к Валгалле.

Берег опустел холодный моря.
О гранит упорно бьются волны.
Редкий вереск льнет к камням,
Едва согретым солнцем,
Низким и неярким. Реют чайки.

Но сквозь шорох, краткий плеск волны упорной
Долетают — но неясно — звуки речи,
Словно хочет кто — то рассказать о славе дней минувших
Иль открыть нам тайну лет грядущих.
Но у фьордов жизнь течет иная,
И никто не слышит этот голос.

© Дара (Таня Кондратьева), Волгоград