Прядь о Тидранди и Торхалле

Þiðranda þáttr ok Þórhalls

I

Одного человека звали Торхалль; он был норвежец и прибыл в Исландию в дни ярла Хакона. Он занял землю у Устья Кислого Ручья и жил на Освященной Земле. Торхалль был человек мудрый и ясно видел будущее; его называли Торхалль Ведун. В то время Торхалль жил на Освященной Земле, а Халль с Побережья жил в Лебедином Фьорде у Капища, и между ними была большая дружба. Халль гостил на Освященной Земле всякий раз, когда ехал летом на тинг. Торхалль же часто ездил на пиры на восток к Халлю и подолгу жил у него.

Старшего сына Халля звали Тидранди. Он был красивый юноша и подавал очень большие надежды. Халль любил его больше всех своих сыновей. Когда Тидранди вышел из детского возраста, он сразу стал разъезжать по другим странам. Куда бы он ни приезжал, о нем была наилучшая слава, ибо он был человек незаурядный, обходительный и вежливый с каждым от мала до велика.

Однажды летом Халль пригласил своего друга Торхалля заехать к нему на восток, когда тот поедет с тинга домой. Немного позже Торхалль выехал на восток, и Халль встретил его, как обычно, с большим радушием. Торхалль остался там на все лето, и Халль просил его не уезжать, пока не устроят осеннего угощения.

В то же лето Тидранди привел свой корабль в Медведицын Фьорд. Он поехал домой к своему отцу, и все любовались им, как и раньше, и превозносили его достоинства, но Торхалль Ведун неизменно молчал всякий раз, когда люди хвалили Тидранди.

Тогда Халль спросил, отчего он так поступает.

— Ведь я придаю твоим словам большое значение.

Торхалль отвечает:

— Не то, чтобы мне не нравилась в нем или в тебе какая-то черта, и вовсе не потому, что я меньше других ценю его красоту и достоинства; скорее дело в том, что многие его хвалят. У Тидранди и в правду много достойных черт, хотя сам он скромен. Быть может, он не проживет долго, и тогда тебе будет тяжко лишиться столь многообещающего сына, даже если бы все не расхваливали его наперебой.

II

Когда лето подошло к концу, Торхалль сделался мрачен. Халль спросил его, к чему это. Тот говорит:

— Не лежит у меня душа к осеннему угощению: есть у меня предчувствие, что на этом пиру убьют ведуна.

— Это я берусь объяснить, — сказал хозяин, — есть у меня двенадцатилетний бык, которого я зову Ведуном, ибо он умнее прочей скотины. Его-то и убьют к осеннему пиру, и пусть тебя это не тревожит, ибо я надеюсь, что это мое угощение, как все другие, удастся на славу.

Торхалль отвечал:

— Я сказал вовсе не потому, что боюсь за свою жизнь: есть у меня много худшие и ужасные предчувствия, которые я пока скрою.

Халль сказал:

— Это, однако, не причина, чтобы отменять пир.

Торхалль отвечает:

— Речами тут не поможешь, потому что все сбудется, как предназначено.

Угощение устроили поздней осенью. Пришло мало гостей, потому что дул сильный ветер и было много хлопот по хозяйству.

Когда вечером гости уселись за столы, Торхалль сказал:

— Я бы хотел просить всех внять моему совету и не выходить этой ночью наружу, ибо если пренебречь этим, случится большая беда. И если будут какие-знаки либо призывы, пусть никто не обращает на них внимания, ибо если кто-то откликнется, несчастий не оберешься.

Халль просил всех последовать словам Торхалля и держать их в уме.

— Ибо они всегда сбываются, а остаться целым всего лучше.

Гостей обхаживал Тидранди. Он, как всегда, был приветлив и вежлив.

Когда же люди пошли спать, Тидранди указал каждому из гостей его место, а сам лег на полатях поближе к сеням. А когда большинство людей уснуло, в дверь постучали, и никто не подал виду, что слышал. Так повторялось трижды.

Тут Тидранди вскочил и сказал:

— Стыд и срам, что люди здесь притворяются спящими, а ведь это, наверняка, пришли званые гости.

Он взял в руки меч и вышел. Он никого не увидел. Тогда ему пришло в голову, что кто-то из гостей, должно быть, заранее подъехал к хутору, а затем поехал обратно за теми, кто выехал позже. Он пошел к роще; тут он услышал, как скачут по полю с севера. Он увидел, что это девять женщин: все были в черных одеждах и у каждой в руке обнаженный меч. Он услышал также, как скачут по полю с юга. Это тоже были девять женщин, все в белых одеждах и на белых конях. Тогда Тидранди хотел повернуть обратно и рассказать о видении людям. Тут к нему подоспели первые женщины, — те, что в черных одеждах, — и напали на него, а он защищался хорошо и мужественно.

III

Торхалль проснулся гораздо позже; он спросил, спит ли Тидранди, но никто не отозвался. Тогда Торхалль сказал, что должно быть, уже слишком поздно.

Затем вышли на двор. Была луна и стоял мороз. Они нашли Тидранди лежащим в ранах и внесли его в дом. И когда люди заговорили с ним, рассказал он им все, что с ним приключилось. В то же утро на рассвете он скончался и был положен в курган по древнему обычаю язычников. Затем стали выяснять, кто в округе выезжал из дома, и люди так ничего и не узнали о каких-либо врагах Тидранди.

Халль спросил Торхалля, что может означать это ужасное событие.

Торхалль отвечает:

— Не знаю наверняка, но думаю все же, что женщины эти были не кто иные, как духи-двойники ваших родичей. Я догадываюсь, что здесь случится смена веры, и сюда в страну придет лучший обычай, Я полагаю, что те ваши дисы1, которые были привержены прежней вере, знали о смене обычая заранее, как и о том, что вы, родичи, отвергнете их. И вот они не пожелали расстаться, не взяв с вас на прощание дань. Они, должно быть, выбрали себе Тидранди, а лучшие дисы2 хотели его защитить и не смогли.

И вот это событие, как и сказал Торхалль, а также многие другие подобные вещи предвещали радостное время, которое вскоре пришло: Всемогущий Бог окинул милостивым взором людей, заселивших Исландию, и через своих посланников избавил этот народ от долгого рабства Врага и затем привел своих возлюбленных сынов к совместному обладанию вечным наследством, как Он обещал всем тем, кто хочет служить ему при помощи добрых дел.

Но и не в меньшей степени показал Враг рода человеческого в подобных делах и во многих других, о которых дошли рассказы, сколь неохотно он выпускает свою добычу, под этим следует понимать — тот народ, который он все это время держал в плену, в путах своих проклятых идолов, — когда он подобными набегами вымещал свою неистовую ярость на тех, над кем он ранее имел власть, уж он-то знал, что вскоре его посрамят и заставят расстаться с награбленным.

А Халлю было так тяжело смириться со смертью Тидранди, своего сына, что жизнь у Капища стала ему в тягость: перенес он свой хутор к Купальной Реке.

Однажды, когда Торхалль Ведун гостил на Купальной Реке у Халля, случилось так, что Халль лежал у себя в каморке, а Торхалль — на кровати напротив, и в каморке было окошко. Как-то утром, когда оба не спали, Торхалль улыбнулся.

Халль сказал:

— Почему ты улыбаешься?

Торхалль отвечает:

— Я улыбаюсь потому, что вскрывается каждый холм, и каждая тварь, большая и малая, готовится в путь и складывает свои пожитки.

И вскоре произошли события, о которых надо теперь рассказать3.

Примечания

«Прядь» сохранилась в составе «Книги с Плоского Острова». Она помешена в «Сагу об Олаве сыне Трюггви» и предваряет рассказ о прибытии королевского миссионера Тангбранда в Исландию (995 г.).

Главный персонаж «Пряди» — Халль с Побережья — глава известного рода, члены которого фигурируют во многих сагах. Сам Халль был в числе активных сторонников принятия христианства и способствовал его законодательному введению на альтинге в 999 г. (или в 1000 г.), о чем сообщают различные источники, начиная с «Книги об исландцах» Ари Мудрого (середина ХII в.). Автор «Драпы об исландцах», Хаук сын Вальдис, посвятил Халлю одну вису своей поэмы.

Норвежец Торхалль Ведун из других источников неизвестен, и его фигура мудреца-язычника, предчувствующего закат старой веры, во многом служит повествовательным двойником самого Халля: недаром у них почти идентичные имена. Вдобавок Халль живет на хуторе, который называется Капище, а Торхалля «Прядь» помещает в место, которое называется Освященная Земля! В этих названиях таится глубокий культурный смысл: хёвдинг Халль является годи, т. е. содержателем общинного капища с идолами (hof), а прорицатель и колдун Торхалль сам устраивает себе небольшое святилище (hörgr).

Прядь может быть датирована рубежом XIII–XIV вв. В «Саге о Ньяле», окончательно сложившейся к концу XIII в., есть фраза, как будто отсылающая к событиям пряди: «Сыновьями Халля с Побережья были Торстейн, Эгиль, Торвальд, Льот и Тидранди, про которого рассказывают, что его погубили дисы» (гл. XCVI).


1 Дисы — женские силы плодородия. Им могли ставить капища. Из текста самой «Пряди» неясно, было ли капище, принадлежавшее Халлю, посвящено дисам или другим божествам. В интерпретации «Пряди» дисы, погубившие Тидранди. смыкаются, во-первых, с духами-двойниками людей, а во вторых — с норнами.

2 лучшие дисы — мотив соперничества сверхъестественных существ за жизнь героя, вероятно, не языческий, а христианский — похожий оттенок имеют видения Гисли Сурссона в «Саге о Гисли» (гл. XXVIII, XXXIII), причем там столкновение сверхъестественных сил обыгрывается дважды: в скальдических стихах и в прозаическом комментарии. По всей видимости, эта параллель не случайна: рассказчик «Саги о Гисли» намекает, что Гисли принял христианство и педалирует тот факт, что враги Гисли прибегли к колдовству. Соответственно, дисы убивают Тидранди за то, что его семейство склонно оставить языческую веру.

3 Тангбранд прибыл в Исландию и возвестил христианство.

Перевод с древнеисландского и комментарии А. В. Циммерлинга (Москва).

Перевод сделан с издания: Austfirðinga sögur. Guðni Jónsson gaf út (íslendingasögur, Islendingasagna utgáfan, XIII). Reykjavík, 1947 и сверен с изданием: Austfirðinga sögur. Jón Jóhannesson gaf út (íslenzk Fornrit, XI). Reykjavík, 1950.

Источник: Циммерлинг А. В. Прядь о Тидранди и Торхалле (перевод, комментарии) // Другие средние века. М., 1999. С. 339–342.

OCR: Сергей Гаврюшин